– Возможно, Леонель мог пойти вместо тебя, – предложил Менг, но Энндал покачал головой:
– Нет, вы не понимаете, этот человек ростом мне по грудь. Если кто и может носить его доспехи, так это одна из девушек. Лиз здесь нет. Осталась только ты, Брисеида.
Брисеида посмотрела, как муха три раза облетела кучу трупов, и, наконец, рассмеялась:
– Что ты хочешь? Что мне нужно сделать, когда надену доспехи? Чтобы я победила твоего противника? Я едва могу сидеть на лошади!
– Доспехи тяжелые, они удержат тебя в седле. Лошадь знает свою работу. Все, что от тебя требуется, – это удерживать копье на месте.
– И опрокинуть второго, пока он не добрался до меня. Кстати, не понимаю, почему рыцари тренируются годами. Это ведь так глупо, правда.
– Мы подберем тебе подходящего соперника. Ты пережила историю Ольхового короля, ты знаешь, каким был его образ мыслей. Благодаря моему кулону, спрятанному под доспехами, ты сможешь стать таким же хорошим королем, как и я… Я не вижу другого пути. Слишком поздно.
– Я вижу еще один путь: мы останавливаем все. У меня не получится!
– Иди и скажи это Лиз, она обрадуется, – сказал Леонель.
– Ты не можешь остановить все, Брисеида, – сказал Оанко более примирительным тоном. – Предупредив семью Эбрара и отправив Лиз к инквизитору, ты начала историю. Слишком поздно, придет настоящий вуивр.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты не слушала ведьму?
– Думаю, она писала в блокноте, – заметил Менг.
– Что она сказала?
– Теперь, когда мы начали собирать энергию ее рассказа и есть свидетели, мы словно воткнули иглу вуду между ее чешуйками, – вздохнул Леонель. – Она может избавиться от него, только избавившись от нас, и, по словам ведьмы, этого достаточно, чтобы она проделала весь путь сюда за нами. А поскольку ведьма действительно видела нас, она может распознать наши черты, почувствовать наш запах и заметить нас с большого расстояния. Вуивр придет. Если мы не избавимся от него завтра, он найдет нас позже. И мы не упустим его во второй раз. Не говоря уже о том, что в процессе он, вероятно, уничтожит Каркасон.
– Но… я должна обеспечить отвлекающий маневр для Элиты, под собором… – вздохнув, сказала Брисеида.
– Я займу твое место, – сказал Энндал. – Я устрою так, чтобы они оставались в тюрьме инквизитора как можно дольше.
Брисеида посмотрела вниз. Ее шансы узнать код на кольце архиепископа только что испарились. Не было смысла рисковать и рассказывать остальным о ее настоящем плане. Энндал никогда не сможет занять ее место в Цитадели: учитывая то, как Бенджи отреагировал на присутствие Леонеля, он, конечно, не согласится разговаривать ни с кем, кроме нее. Лучше было сохранить ее тайну, чтобы быть уверенной, что у нее не отнимут перо. Она хранила его при себе и ждала чуда…
Крики раскалывали воздух над крышей богадельни. Оанко достал затычки для ушей и сел, скрестив ноги, на кровать, лицом к труй-де-нуй.
– Бодуэн нарисовал для меня довольно мрачную картину, – продолжил Энндал. – Вчера вечером химеры перешли в наступление. Они словно обезумели от ярости. Те люди, которых вы подобрали, вероятно, среди их жертв. Новость о нашем визите к вуивру, должно быть, обошла всю Элиту.
– А, – спросил Менг, – не покажется ли Бодуэну странным, что рыцарь д’Имбер не участвует в поединках?
– Когда он это поймет, будет слишком поздно задавать мне вопросы. Бодуэн разрешает нам устроить наше маленькое представление перед всеми при условии, что инквизитор все организует. Нам придется иметь дело с отцом Асемаром, но доверие Бодуэна – это неожиданная возможность. Мы не можем оставить жителей Каркасона в такой ситуации.
Он с тревогой повернулся к Брисеиде, которая побелела. Перед ее глазами пронеслись рыцари, тренирующиеся на лугу. Дробя огромные деревянные копья о свои торсы, глотая пыль в своих тяжелых железных тушах, запряженных вьючными лошадьми… Эти образы перемежались с образами вуивра, плюющего огнем над городом, архиепископа Дю Мулена, громко смеющегося, судорожно сжимающего кольцо на безымянном пальце; херувимов, пускающих стрелы; Бенджи, рвущего на себе волосы; взрослого Жюля с протянутой к ней рукой, постепенно удаляющегося…
– Я не говорю, что отказываюсь, я просто…
Брисеида обвела взглядом комнату. Труй-де-нуй исчезла.
24. Посвящение в рыцари
Это была, несомненно, одна из самых отвратительных ночей в ее короткой жизни. Между криками ревунов, гоготом горгулий, зловонием трупов, сваленных в кучу, как скот, в нескольких ярдах от нее, и болью, охватившей ее внутренности, Брисеида не сомкнула глаз. Она могла бы освободить своих спутников от вахты, но труй-де-нуй не появлялась. Не отводя взгляда, она ждала, когда рассвет пробьется сквозь окно. Она думала, что все еще спят, кроме Энея в караулке, но Энндал вскочил на ноги при первом же стуке в дверь.
– Для мессира д’Имбера, – прошептал камердинер у входа, – от мессира де Гонзага.
– Спасибо, – пробормотал Энндал. Раздался металлический лязг, и он помог двум мужчинам поставить доспехи на пол комнаты.
– Лошадь мессира де Гонзага находится в конюшне богадельни. Последний павильон в задней части. На лугу, возле реки, к вашим услугам голубой шатер с гербом Гонзага. Вот титулы… Мессир де Гонзаг полагается на честность мессира д’Имбера и, конечно, на его благоразумие. Он передает ему все свои искренние пожелания.
– Передайте ему ответные пожелания от меня.
Поняв, с кем имеет дело, камердинер подозрительно оглядел рост Энндала, сморщив нос, чтобы перебить запах. Но он держал свои мысли при себе.
– С удовольствием, мессир.
Дверь закрылась.
Оанко, Менг и Леонель медленно поднимались. Энндал присел перед Брисеидой и ободряюще улыбнулся:
– Момент истины. Ты готова? Броня идеально подходит.
Это были полностью закрытые доспехи, состоящие из блестящих пластин и тщательно подогнанных соединений. На груди был инкрустирован герб рыцаря Гонзага – орел с распростертыми крыльями, открытой пастью и огромными когтями. Им потребовалось больше четверти часа, чтобы завязать на ней все кожаные ремни и запихнуть ее в доспехи, как в консервную банку. Остался только шлем, цилиндрической формы до уровня глаз, а ниже был выпуклым. Ее руки уже были зажаты в железных перчатках на шарнирах, поэтому Оанко помог ей убрать волосы назад, чтобы Энндал мог надеть на нее шлем. Как только шлем оказался на ее голове, она почувствовала жар собственного дыхания на своих щеках, отраженный от металлической пластины, как тогда, когда она пережила историю Ольхового короля. Но на этот раз к этому добавился еще и огромный вес доспехов.
– Я не вижу своих ног, – заметила Брисеида, понимая, что форма шлема не позволяет ей смотреть вниз.
