– Мессир Месмэн д’Астариу, сын Айнара д’Астариу, внук Пьера д’Астариу, господин де Лебона, Флоренсана, Воваля, граф де Виданар, мессир де ла Буш и баннерет д’Овергнат! Трехкратный победитель весенних состязаний в Ницце, обладатель пяти чемпионских титулов в королевстве Франция и за его пределами! Мессир д’Астариу, город Каркасон желает вам удачи, и да хранит вас Бог!
Звания были переданы жюри, и раздались одобрительные возгласы, когда трое мужчин подняли длинные трубы, чтобы произвести три взрыва. Эней с трудом заставил коня Брисеиды, возбужденного от волнения, присоединиться к шеренге рыцарей.
Глашатай уже снова начал говорить:
– Золотой кол в красной левой руке и лазурная борзая! Серебряный клюв орла, усыпанного песком! Очарованный четырьмя золотыми и серебряными монетами, оскаленная пасть сокола! – объявил он, в то время как один за другим рыцари выходили вперед, их титулы были зачитаны, а их деревянные гербы были помещены на подставки по обе стороны стола жюри.
– Вырезанная в серебре и зелени красная роза! – Вперед выступил рыцарь с бело-зеленым гербом, украшенным красным цветком.
– Мессир Бодуэн Эбрар, сын Жана Эбрара, внук Арчибальда Эбрара, наследник Фронтаньяка, лейтенант Каркасона, двадцатитрехкратный чемпион Лангедока, королевства Франции, Арагона и других земель! Мессир Эбрар, город Каркасон желает вам удачи, и да хранит вас Бог!
Заняв свое место среди других под одобрительные возгласы толпы, Бодуэн вежливо помахал Брисеиде рукой. Сначала ее охватила паника, так как она подумала, что он узнал ее, но потом она вспомнила, что официально является его утренним противником. Эней опустил голову, чтобы колпак закрыл его лицо.
– Золотой и лазурный орел с клювом, с высунутым языком и зубастыми челюстями!
Брисеида слегка повернулась и краем глаза увидела, как тележка, запряженная кобольдами, остановилась в конце дорожки, рядом с трибунами. Она уже вспотела в своих доспехах.
– Золотой и лазурный орел с распростертыми крыльями, открытой пастью и огромными когтями! – повторил глашатай.
– Скажите, долго еще ждать? – ворчал громкий голос из доспехов прямо справа от Брисеида.
Она поняла, что все взгляды устремлены на нее. Она пришпорила коня, и Эней потянул его за поводья. Эней взошел на помост и протянул герб и титулы де Гонзага.
– Мессир Видо де Гонзаг, сын Жильбера де Гонзага, внук Жака де Гонзага, господина де Жуфлана…
Слегка откинувшись назад, Брисеида направила свое ограниченное зрение на трибуны над присяжными. Ее сердце упало. Архиепископ был там, сидел сразу за семьей Эбраров. Он удобно расположился и беседовал со своими церковными коллегами. Он не выглядел встревоженным и точно не собирался уходить. Теобальд, сидевший между Кассандрой и Изольдой, наклонился к матери и что-то прошептал ей на ухо. То, как она подняла подбородок и посмотрела прямо на Брисеиду, ее пальцы вцепились в перила, не оставляло места для сомнений.
– Проклятый Теобальд, неужели ты не мог держать язык за зубами? – ворчала про себя Брисеида, видя, что тот широко улыбается ей, гордый, как папа римский, своей последней находкой.
– Мессир де Гонзаг, город Каркасон желает вам удачи, и да хранит вас Бог!
Фанфары труб эхом пронеслись по воздуху, словно безжалостный удар топора.
25. Турнир
Первый поединок был объявлен десятью ударами трубы, гербы участников были помещены перед столом жюри. Пробираясь между конями, которые стояли на каждом конце ринга, два рыцаря подошли к ограде, вдоль которой им предстояло скакать. Чтобы поднять напряжение перед началом, два оруженосца, сопровождающие рыцарей, громким голосом под звуки барабанов вспоминали последние великие подвиги своих чемпионов.
Пока Эней проверял Лиз и инквизитора, Леонель занялся лошадью Брисеиды. Он переместился, чтобы попасть в поле ее зрения.
– Посмотри, как они держат копья.
Он балансировал на ее плече. У него было не так много рук, чтобы удержать с одной стороны мощного белого коня, а с другой – своего бедного зверя, который не знал, в какую сторону идти, постоянно подталкиваемый невидимой труй-де-нуй.
В ответ Брисеида взяла поводья, так как не могла ни кивнуть, ни произнести ни слова. Все ее тело дрожало, но она знала, что должна сделать. Краем глаза она заметила кобольдов, сидящих на земле у подножия телеги. Им было приказано быть как можно более незаметными. Они не должны были быть обнаружены раньше своего времени. Их запах уже был серьезным неудобством, которое затмевало только общее возбуждение.
– Конечно, нужно оставаться на коне, но для победы над Бодуэном необходимо набирать очки, – продолжил Леонель. – Одно очко, если ты поразишь его копьем, два, если копье сломается, и десять, если Бодуэн упадет с лошади. У вас будет четыре раунда, поэтому необходимо использовать их по максимуму…
– Я знаю, – проговорила Брисеида сквозь стиснутые зубы.
– И ты не должна говорить! Смотри давай, внимательно смотри, все начинается…
Последний удар трубы, и два огромных коня на дорожке ступили копытами на песок, взревели и поскакали вперед в облаке пыли. За несколько шагов они достигли молниеносной скорости. Удар был недолгим, сокрушительным, феноменальным. Оба копья разлетелись вдребезги под возгласы толпы. Вспотев под своими доспехами, Брисеида была вынуждена осознать, что состязательные поединки были еще более жестокими, чем тренировки, которые она посещала. Рыцарь с красно-синим гербом держался молодцом, но другой, с тремя большими перьями на голове, слегка кренился на одну сторону. Он вернулся в конец ринга, чтобы взять второе копье.
– По два очка каждому! – восторгался Леонель, лихорадочно наматывая поводья на свой кулак. – Видишь? Видишь, как все происходит?
Во втором раунде очки набрал только сине-красный рыцарь. В третьем раунде он отправил своего соперника на песок под одобрительные возгласы зрителей. У второго было всего несколько минут, чтобы вернуться на лошадь и не признать поражение. Он сделал это с ужасным усилием, но четвертый удар сине-красного рыцаря если и не заставил его упасть, то окончательно уничтожил его: ему, желающему сойти с коня в конце раунда, пришлось снова сесть на коня.
– Может быть… может быть, тебе лучше не смотреть, – решил Леонель, разворачивая лошадь Брисеиды, когда вторая пара вступила в бой под звуки труб.
– Нет! Леонель! Я хочу посмотреть! – прошептала Брисеида, натягивая поводья.
– Это зрелище не способствует боевому духу, поэтому лучше не отвлекаться.
Она снова запротестовала, но он не слушал. Он поклялся, что тоже не станет смотреть шоу, но не мог не обернуться, как только зазвучали трубы. Его гримаса и яростный шум от ударов, дополненный криками толпы, были настоящей пыткой для Брисеиды, которая была обречена представлять себе самое худшее.
