Его длинные седые волосы развевались на ветру, а на бледном лице и в пустых глазах плясали отблески величайшей печали. Он протянул руку к вуивру, и тот ответил страшным ревом, обезумев от ярости. Кобольды поднялись на ноги и помогали Менгу отбиваться от горгулий, которые без устали нападали. Буревестники продолжали свою резню, уклоняясь от стрел Оанко, проносясь по поляне разрушительными порывами и громовыми взрывами, которые усиливали ярость вуивра в десятки раз. Последний широко открыл рот, и в его горле образовался огненный шар. В любой момент он мог выпустить пламя на своего возлюбленного, который не двигался, лишь умолял взглядом. Брисеида должна была закончить историю, прямо сейчас. Химера преграждала ей путь к раме, но она летела высоко. Брисеида направила свою лошадь вперед. Она услышала крик вуивра, почувствовала, как воздух закружился вокруг нее, когда монстр перенастроил свой полет, увидела сквозь шлем, как Леонель широко раскрыл глаза, резко разрезал привязь, державшую труй-де-нуй, и пробежал мимо нее в сторону Ольхового короля. Эней все еще держал раму вертикально над собой, а Менг, увидев ее приближение, отошел назад, готовый принять камень. Но Брисеида повернула голову, отвлеченная поведением Леонеля, и слишком поздно заметила хвост вуивра, взметнувшийся в воздух в ее сторону. Слишком удивленная, чтобы скорректировать траекторию, она легла вперед, протянув руку к раме, молясь дотянуться до нее прежде, чем…
– Боже мой, какими упрямыми могут быть девушки!
– Нет!
Брисеида была готова задушить его.
– Но что ты ищешь на самом деле? – кричала она, борясь изо всех сил.
– У вас неправильные приоритеты! Вам надоело гоняться за какой-то бедной маленькой химерой, безмозглым вуивром, в одной ситуации, в одном временном пространсве, вы мечетесь по пустякам, а я пытаюсь найти истину! Я не пытаюсь ворошить теневые углы, я иду прямо к рубильнику и включаю свет! И если мне придется испортить твой маленький эксперимент, чтобы снова запустить поток, чтобы заставить тебя сотрудничать, я сделаю это!
Задыхаясь, Брисеида опустилась на плиты.
– Я не знаю, как получить кольцо. Из-за тебя я только что упустила свой единственный шанс оказаться перед архиепископом. Это правда, и если меня трясти, как кокосовый орех, ничего не изменится. Я хочу пойти на эту встречу так же сильно, как и ты, Бенджи. Я не понимаю, почему ты думаешь иначе.
– Но ты хочешь всего и сразу. Угодить друзьям по сопротивлению, следовать заповедям отца, найти Великую тайну… Я просто помогаю тебе правильно расставить приоритеты.
– На самом деле у меня никогда не было даже шанса последовать за архиепископом, – призналась Брисеида, находясь в безвыходном положении. – И письмоносец не вернется. Он ушел с моим последним письмом и до сих пор не вернулся. Мне жаль, Бенджи, но я не тот человек, за которого ты меня принимаешь. У меня не хватит сил помочь тебе найти то, что ты ищешь… Отпусти меня сейчас, у меня…
Бенджи резко поднял голову. Шаги отдавались эхом в коридоре, ведущем в круглую комнату. Он вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы встретить Уиллиса лицом к лицу, скрестив руки и высоко подняв голову.
– Ха! – воскликнул Уиллис. – Я знал, что в конце концов найду твое логово! Что ты здесь делаешь, Альфа?
– Следи за своим языком в присутствии вышестоящего лица, Уиллис.
– Что это за перо и колокольчик? Что ты делаешь?
Прежде чем ответить, Бенджи спокойно положил перо на стол, и Брисеида снова перенеслась в XV век.
26. Альфа
Снова светило солнце. Она шла по грязному переулку, держа своего коня за упряжь, ее доспехи дрожали при каждом шаге. Она остановилась и посмотрела на полуразрушенные стены вокруг. Обычная улица, как и любая другая, без сомнения, в нижнем городе, учитывая ее прямую линию. Улица, загроможденная грязью, ларьками, свиньями и детьми, бегающими по ней босиком. Что она здесь делала?
С тяжелым сердцем Брисеида поняла, что постановка провалилась. Если бы все прошло успешно, ей бы не позволили бродить по улицам одной. Ощупав свою грудь, она заметила, что на ней больше нет туники цвета де Гонзаг, которая была надета поверх доспехов. Она прислушалась к звукам города. Ни криков, ни взрывов, ни подозрительной суматохи. Сколько времени прошло с момента ее последней вспышки сознания на площадке для турниров?
Она обильно потела. У нее болела не только грудь, но и каждая мышца в теле. Все, чего она хотела, – это выбраться из своей скорлупы, из своих доспехов, вдохнуть свежий воздух, тошнотворный, но свежий. Она потянула шлем, но потом вспомнила, что он аккуратно привязан к остальным доспехам. Она не могла развязать кожаные шнуры или снять тщательно зашнурованные железные перчатки. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, она вспомнила, что совершенно точно не должна появляться в доспехах. В этом переулке было мало людей, но одного человека было бы достаточно, чтобы ее выдали. Она должна была найти дорогу обратно к турниру – нет, скорее к богадельне – и надеяться, что там ее кто-то ждет.
С большим усилием она заставила себя идти дальше и повернулась, чтобы посмотреть на свои следы. Шипы ее металлических ботинок зацепились за мусор, заваливший переулок грохотом металлолома. Каждое движение скрежета металлического скелета напротив кожи заставляло ее страдать. С каждым новым шагом она представляла себе самые ужасные катастрофы: ее друзья во власти Альфы, разъяренный вуивр опустошает луг… У нее никогда не хватит сил добраться до верхнего города. Ее лошадь брыкалась, как дьявол. Когда они приблизились к большой площади, громкий шум заставил животное отпрыгнуть в сторону; лошадь вырвалась из-под стражи и помчалась прочь с громким стуком копыт.
Люди на площади почти не обращали на нее внимания. Она наблюдала за ними в тени переулка: торговцы, ремесленники, прохожие… Каждый из них спешил по своим делам, терялся в мыслях или увлекался скучным разговором:
«…Вызвали демонов из-под земли и ураган злых духов с неба… Воскресили вуивра, когда инквизитор только что уничтожил ее… Являются воплощением зла… Должны быть сожжены заживо вместе с рыжеволосой ведьмой… Каркасон попал в сети дьявола, окружен живодерами… Пришедшие с гор Юга и разграбившие все на своем пути… У ворот города сотни, может даже тысячи… Проклятый город, все проклято…»
У Брисеиды заканчивался воздух, и скоро она не сможет сдерживать слезы. Не нужно было слушать. Она понятия не имела, в какую сторону идти, чтобы попасть в верхний город. Все улицы, ведущие к площади, выглядели одинаково. Она заметила кучу соломы, лежащую между мастерскими двух кузнецов, которые разложили свои не до конца готовые доспехи на столах вдоль площади, недалеко от переулка. Если бы Брисеида села на эту солому, если бы ей удалось устроиться незаметно, возможно, она смогла бы отдохнуть, совсем немного, достаточно, чтобы восстановить силы для дальнейшего пути…
