– Куда же ты бежишь? – раздался мужской голос. – Брисеида? Я должен был догадаться.
Она замерла. Доктор Мулен только что появился, перекрыв вход в коридор. Казалось, он не был готов пропустить ее. Он был выше ее и намного сильнее. Она отбросила мысль о том, чтобы броситься на него с кулаками. Затем она вспомнила, что все еще держит в руках тяжелый меч Энндала. Она подняла его обеими руками и медленно двинулась вперед, занимая атакующую позицию.
– Что ты собираешься им сделать?
Одним быстрым движением она отпрянула влево, затем вправо, как, она видела, делал Энндал, когда готовился к атаке. Но когда доктор Мулен сделал выпад вперед, ее первой реакцией было отвести лезвие от него, чтобы он не поранил себя. Когда она опомнилась, было уже поздно: Мулен схватил ее за запястья и тряс, как кокосовое дерево, чтобы заставить выронить меч. Звон металла о кафель эхом разнесся по залу. Доктор подставил ей подножку, прижал спиной к полу, сжал ее руки, пока она пыталась освободиться.
– Документы! Где документы? – скривился он, покраснев.
– Какие документы? – ответила она, стараясь изо всех сил освободиться.
– Те, что ты стащила из двойного дна ящика! – нетерпеливо воскликнул он. – Это дело рук твоего отца!
– Это вы их туда положили? – спросила Брисеида, ее сердце екнуло.
Неужели это доктор Мулен назначил ей встречу, а не ее отец?
– Где они?
– Я не знаю! Это не я их украла, а мой друг!
– Не рассказывай мне сказки!
– Это правда! Мы вместе проводили исследование, а теперь он ушел с документами! Он больше не хочет со мной разговаривать! Вам нужно спросить своих проводников!
Мулен схватил меч и встал, угрожающе направив на нее клинок.
– Кого еще? Кого?
– Вам стоит только спросить своих проводников, они все прекрасно знают!
Она с трудом поднялась на ноги, переводя дыхание. Мулен нервно потер лицо.
– Этот ящик – единственное место, где работа Люсьена может быть скрыта от глаз Цитадели. Единственное место, которого нет ни в реальности, ни в Цитадели. Для всех документов, существующих в реальности, создается копия в библиотеке Цитадели. Думаю, тебе это известно. А если документы находятся в Цитадели, что ж, это совершенно очевидно, ей даже не нужно создавать копию для себя… Твой друг должен обязательно вернуть эти документы, и как можно скорее, пока никто не заметил.
Последнее предложение он произнес почти умоляя, глядя ей прямо в глаза.
– Почему вы хотите защитить работы моего отца? – спросила Брисеида, вспоминая, что именно по вине Мулена начались проблемы Люсьена.
Если бы не он, ее отец никогда бы не зашел так далеко в своих поисках, в поисках Цитадели, и оказался бы в ее ловушке. Затем именно он забрал Люсьена из дома, пока тот занимался своими исследованиями, чтобы отвезти его обратно в больницу.
– Без моего вмешательства твой отец никогда бы не смог найти путь к Цитадели, – подтвердил он. – Я позволил ему совершить немыслимое. За всю историю Цитадели ничего подобного не случалось. Мне необычайно повезло, что никто не рассматривал эту работу в деталях, когда она еще была в реальности, и ее экземпляр был доступен в библиотеке. В этих документах многое указывает на меня.
– Почему вы их тогда не уничтожили?
– Потому что Цитадель находится вне времени: то, что когда-то существовало, всегда будет существовать для нее. Но если то, что существует, потеряно в межвременье, ни в реальности, ни во сне, то это уже другое дело. И потом… Я бы не хотел навсегда уничтожить шансы… Ты, конечно, знаешь о Цитадели больше, чем я. Я никогда там не был, я ничего о ней не знаю, кроме ее угроз, которые реальны.
Брисеиде показалось, что он задумался, и она решила сделать шаг в сторону, но Мулен быстро поднял меч Энндала и приставил его к ее горлу.
– Мой отец, должно быть, находиться в комнате с МРТ. Нужно проверить…
– Возможно. Но тебе туда нельзя – там твое тело.
– Мой друг, у которого находится работа Люсьена, заинтересован только в том, чтобы раскрыть Великую тайну. Расскажите мне все, что вам известно, как вы обещали в своем послании, и, возможно, я смогу убедить его вернуть вам документы.
– Ты чего удумала? Я просто хотел, чтобы ты пришла и принесла документы, доказывающие, что я помог твоему отцу открыть Цитадель, что я предатель… Хранители ничего не знают, я же говорил тебе. Слишком просто.
Брисеида почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Ее отец определенно не причастен к тому, что она попала сюда. Он ничего не сделал, чтобы найти ее, поговорить с ней, помочь ей. Он не собирался ничего ей объяснять.
– Но я хочу понять! – воскликнула она, садясь на пол, измученная, расстроенная, испытывающая отвращение от того, что ее так легко обманули.
Мулен вздохнул:
– По правде говоря, работа твоего отца вызывала у меня отвращение. Все, что связано с Цитаделью, со снами, с этими проклятыми химерами, вызывает у меня отвращение. Но если есть хоть маленький шанс навсегда избавить мою семью от этого проклятия… Вот почему я хотел понять Цитадель так же, как и он.
– Тогда почему же вы мешали ему?
– Я должен был разоблачить Люсьена с самого начала: как хранитель, я имею в своем распоряжении инструмент, своего рода компас, способный указать колебания между различными уровнями сна и реальности. Я должен следить за определенным периметром и информировать Элиту о любой аномалии. Так я узнал о ранних исследованиях твоего отца, когда он пытался форсировать проход между уровнями. Я никогда раньше не сталкивался с аномалией, и, думаю, я был первым в своей семье. Мне стало любопытно, и я пошел посмотреть, чем он занимается. Я «случайно» заходил в те же магазины, что и он, когда он забирал свое оборудование, и завязал безобидные разговоры… А не следовало. Когда я понял, насколько он был близок к открытию истины, я не смог удержаться и дал ему недостающие элементы для создания его машины. О, совсем немного: он использовал французское оборудование для изготовления своего сканера, но во французских сканерах нет меди, вместо нее создатели добавляют трехпроцентный никель. Именно он искажал его результаты, ему нужен был немецкий мю-металл… Когда мы познакомились поближе, он несколько раз возвращался в больницу, чтобы задать мне вопросы. Постепенно я начал жалеть, что пошел по этому пути. Что будет, если Цитадель узнает о моем предательстве? Но вскоре Люсьен перестал меня навещать, и я решил, что он отказался от своей идеи. У него всегда было так много идей, и это была лишь одна из многих. Прошел год, и я ничего не подозревал. Но Люсьен вовсе не прекратил свои исследования, он просто перестал советоваться со мной, потому что боялся, что я не пойму, что я сочту его сумасшедшим. Когда Анни в первый раз отвезла его в больницу, потому что беспокоилась о нем, я сразу понял свою ошибку. Но было уже слишком поздно. Он зашел слишком далеко, Цитадель заметила его. Элита внимательно следила за ним, у меня не было выбора. Так что я сделал свою работу: я запихнул его в психушку. С самого начала времен так избавляются от человека, который слишком близок к истине.
