Факелы осветили часть лица мужчины, распухшее, зеленоватое, глаза стеклянные, мертвые. Он резко сел, письмо Люсьена и оранжевый камень были зажаты между его пальцами.
– Нет!
Брисеида попыталась отнять письмо, вцепившись в него.
– Убирайся, чудовище! – крикнул Леонель, ударив лопатой по голове мужчины, который едва заметно вздрогнул и вскочил на ноги, продолжая тянуться к письму, которое Брисеида не хотела отпускать.
Свет от факелов стал ярче, сопровождаемый криками Менга, Оанко, Энндала и Энея. Мужчина исчез в темном переулке, забрав с собой конверт.
– Мы видели демонов, или химер, уродливых тварей, они были прямо здесь, я не знаю, почему они не напали, возможно, они все еще здесь! – задыхаясь, воскликнул Леонель, рассекая холодный ночной воздух своим импровизированным оружием.
– Брисеида! Ты в порядке? – воскликнул Энндал, стоя в грязи на коленях рядом с ней.
Брисеида дрожала, сидя в холодной воде и грязи. Она спрятала свой кулон обратно под лиф. В сжатой руке она держала скомканное письмо отца. Ей удалось спасти его.
10. Анаграмма
Ни рыцарь, ни генерал и не думали ее ругать. Почему она не вернулась до темноты, как обещала? Ее выражение лица, должно быть, многое говорило о травме, что было достаточным наказанием. Но она слышала, как в коридоре богадельни по ту сторону двери раздаются наставления, обращенные к Леонелю:
– Ты должен был вернуть ее, а не уходить с ней посреди ночи! Ты же знаешь, какая она импульсивная!
– Но мы видели химер, говорю вам! Вот что важно!
– А ваша безопасность еще важнее!
Лиз помогла ей вылезти из грязного платья и провела по лицу тряпкой, вымоченной в холодной воде.
– Извини, сказали, что в такое время нельзя достать горячую воду, – улыбнулась она, вытирая грязные волосы. – Не обращай внимания на ребят. Ты сделала все, что могла.
– На меня напал труп человека. Я видела и чувствовала его очень близко. Химеры действительно воскрешают мертвых. И они решили действовать. Мы больше не в безопасности.
– Теперь ты здесь, пойми это. Мы все рядом с вами. – Она подмигнула ей: – И это не просто вода, это святая вода.
– Леонель прав. Мы видели этих маленьких существ в тюрьме инквизитора. Они выглядели не опаснее, чем зачарованные у фонтана и маленькое существо в лохани Менины. Но еще мы видели огромные тени на крышах, готовые к нападению…
– Вероятно, это было ужасно. Но если Леонель тоже их видел, значит, наши эксперименты с ци начинают приносить свои плоды. Слушать легенды тоже нужно… Всяко лучше, чем встречать их вслепую!
– Да… – тихо ответила Брисеида.
– Скоро мы все будем готовы увидеть их. Теперь тебе нужно отдохнуть.
Но Брисеида была слишком беспокойна. Она надела единственную рубашку, которая у нее была, и забралась под одеяло. Мужчины вернулись в комнату, и их разговор стал более жарким. Леонель был на взводе. Наконец-то он поверил в химер. Еще важнее то, что он видел их несколько, нет, очень много раз. Он сражался с одной из них. Почему первые казались такими безобидными, а вторые – такими агрессивными? Означает ли это, что поля сражений мировой войны также были заражены химерами? Ему было тяжело успокоиться.
– Почему песочники просят нас отправить химер обратно в Мир Снов, прежде чем они попытаются открыть Цитадель всему миру? – спросил он наконец. – Это нелогично, химеры – неопровержимое доказательство существования Цитадели!
– Леонель, ты признаешь существование Цитадели, потому что видел крепость, поднимался по невидимой лестнице и путешествовал во времени, а не из-за химер, – напомнила ему Лиз. – Люди здесь уже верят в химер и существование зла. Если бы их неосознанно вела Цитадель, это означало бы, что сам дьявол управляет ими с небес и что их Господь Всемогущий покинул их. Они никогда не смогут принять это.
– Если посмотреть на это с другой стороны, то так оно и есть… – сказал Леонель, оставив свое предложение висеть в воздухе.
– Единственный способ открыть Цитадель миру – это сначала ослабить ее, а затем разыскать ее Великую тайну.
– Ладно-ладно, хорошо, Лиз, я понял!
– Я потеряла конверт с надписью «К моему единственному желанию», – вздохнула Брисеида. – Это была моя главная зацепка к письму. И я потеряла ее.
– Ты не потеряла конверт, нежить забрала его у тебя, – поправил Леонель. – Что же касается его планов на твое письмо…
– Может быть, они пытаются узнать наши будущие действия, – предположил Эней.
– Тогда их ждет разочарование, – заметил Менг.
– Как демон мог узнать о важности этого письма? – спросил Энндал, игнорируя Менга.
– Я заставила письмоносца прийти в собор, – поняла Брисеида, – а потом на площадь… Он рассердился, когда понял, куда попал, и сказал мне, что статуи наблюдают за нами…
– Подожди… Ты говоришь, что заставила его прийти? – перебила Лиз. – Не понимаю. Как ты это сделала?
– В первый раз я призвала его только для того, чтобы он забрал мое письмо. Я узнала печать в соборе, именно ею было запечатано мое письмо в первый раз, и воспользовалась ею.
– Покажи нам, – поддержал Оанко.
– Я не могу, письмо, которое у меня сейчас, никогда не было запечатано. Каждый раз, когда ситуация меняется, я отправляю письмо себе в прошлое, но не напрямую, кажется… Я совершенно запуталась, пытаюсь понять…
– В этот раз просто напиши свое имя на конверте.
– Но у меня больше нет конверта…
Лиз достала из сумки складной блокнот, вырвала страницу и передала ее Брисеиде вместе с крошечным шариком. Брисеида озадаченно посмотрела на мрамор в своей руке.
– О, прости, я забыла, – извинилась Лиз.
Она подняла шарик, повертела его между двумя пальцами, и в мгновение ока ручка вытянулась, как телескопическая антенна.
– Вот, можешь писать на любой стороне. Разницы не будет.
Брисеида сложила бумагу Лиз под пристальными взглядами друзей, вложила внутрь письмо отца. Затем она принялась писать свое имя большими буквами, медленно, как бы давая письмоносцу время найти ее.
– В последний раз он прибыл почти мгновенно, – заметила она после нескольких минут молчаливого ожидания.
– Возможно, ты написала не тому человеку, – сказал Эней. – Возможно, не твое имя было написано на конверте.
– Почему я должна отправить себе письмо, подписав его «к моему единственному желанию»? – раздраженно ответила Брисеида
– Но ты не первая, кто отправил это письмо, – заметил Эней. – Почему бы тебе не быть единственным желанием своего отца?
