– Игры с мячом – не мой конек, – извинилась она.
– Не извиняйтесь, хоть раз в игре есть немного остроты! Сейчас публика смотрит только на вас, – добавил он со смешинкой в глазах, после чего перешел на более торжественный тон. – На вас и его Благородную Ясность, разумеется.
– Я стараюсь изо всех сил.
– Конечно. Могу я высказать свое мнение? Постарайтесь принять участие в следующем раунде. Генерал, вероятно, забыл сказать вам одну вещь: его Благородная Ясность ненавидит проигрывать, и он ненавидит разочаровываться. Он может стать нервным, что, возможно, серьезно осложнит ваше пребывание в столице.
Словно услышав, что речь идет про него, император выкрикнул за ее спиной:
– Принцесса При Цэ! Я подумал, что вы насмехаетесь надо мной! Чего вы ждете? Покажите нам свой прекрасный нрав!
– Делай большие круговые движения своей клюшкой, – прошептал Ли. – Даже если вы не попадете по мячу, по крайней мере хотя бы создадите впечатление…
Музыканты уже объявляли о возвращении к игре. В тот же миг лошадь Брисеиды оживилась, а у девушки скрутило живот.
Она сделала все, что могла. Но создать иллюзию было не просто: нужно было еще приблизиться к мячу до удара по нему клюшкой, да и еще не попасть по товарищам в команде.
Второй раунд был так же плох, как и первый. Третий не лучше. Брисеида подбадривала себя, сосредоточившись на положительных моментах – она все еще ехала верхом, – но в четвертом раунде император начал серьезно раздражаться из-за ее неуклюжести. Он терял концентрацию, пропускал удары и ставил свою команду в неловкое положение. К всеобщему ужасу, команда соперников вырвалась вперед: такое поражение императора не сулило ничего хорошего. Тогда Ян Гуйфэй открыто высмеяла своего сварливого, вспыльчивого любовника: сам виноват – сам выбирал команду.
– Если вы управляете своим государством так же, как своими игроками, – прокричала она через все поле, – то будущее Поднебесной империи плачевно!
К большому огорчению Брисеиды, император гневно заключил, что потомство ее королевства зависит от исполнительности принцессы При Цэ. Он приказал остальным членам своей команды систематически посылать ей мяч, чтобы она могла доказать свою состоятельность.
– Оставьте свою лошадь в покое и возьмите клюшку обеими руками, если придется! – сказал он, когда она в третий раз промахнулась по маленькому мячу, хотя он катился прямо под копыта ее лошади.
Оркестр, возможно, вдохновленный ее отчаянными движениями, перешел к еще более зажигательной мелодии. Все взгляды были устремлены на нее. Толпа освистала, Ян Гуйфэй засмеялась, Менг вспотел, все затаили дыхание. Команда наложницы набрала еще два очка. Теперь они были впереди на шесть мячей. Приближался конец последней игры. Император был в ярости.
Нужно было что-то делать и быстро. Внезапно появился Эней.
Отчаявшись, Брисеида увидела, как мяч перешел от клюшки Лиз, потом к клюшке Ян Гуйфэй, Бая, Энндала, Оанко и обратно к Ян Гуйфэй, а Эней на вершине пагоды перекинул длинную веревку, которую принес с собой, через перила и махал ею в пустоте, пыттаясь отыскать лестницу. Эней придерживался их плана. Но они не представляли, насколько заметны будут его попытки с большого луга. В толпе импозантный министр Сяо слабо кивал головой, одним ухом слушая пламенную речь Леонеля и с раздражением наблюдая за неудачным началом игры.
Затем наложница стукнула по мячу наискосок, и все пронеслось как в замедленной съемке.
Мяч покатился к краю поля, близко к воротам, прямо к пагоде. Сотни лиц следили за развитием событий. Тут же подбежал придворный из команды Ян Гуйфэй. Так близко к воротам, что если бы он сделал свой удар, то игра была бы выиграна, и публика подняла бы глаза к небу, чтобы поддержать победителей. Но он промахнулся, мяч упал в центр пагоды, и некоторые зрители подняли голову, чтобы увидеть, как веревка развевается в воздухе. Находясь на правой стороне поля, Брисеида все еще имела шанс перехватить мяч. Сейчас или никогда.
Не в силах удержать равновесие, Брисеида ослабила поводья и закричала в уши жеребца, который бросился вперед. Противник приближался, но конь Брисеиды был ужасно быстр и срезал придворного. Мяч тем временем продолжал катиться и удаляться от их пути. Брисеида могла проскакать мимо него. Покачиваясь в седле, она пыталась изменить направление движения мускулистого монстра между ног, который метался на полной скорости. При такой скорости это была пустая трата времени.
Она, должно быть, ударила слишком далеко от мяча.
Ее пальцы разжались, выпуская поводья, гриву жеребца и все, что можно. Она схватилась за деревянную клюшку, как за спасательный круг, и понеслась в сторону.
Она не видела, по какой новой траектории полетел мяч, он едва задел ее. Она увидела газон только тогда, когда земля врезалась в ее нос, и девушка откатилась в сторону. Небо, лужайка, небо. Клюшка, сломавшаяся под ее весом. Тишина, облака, потом император, склонившийся над ней.
– Мы проиграли.
У Брисеиды не было сил двигаться. Тяжело дыша после падения, она ждала, что будет дальше.
– Но я никогда в жизни так удачно не проигрывал.
Ян Гуйфэй появилась в поле его зрения. Император сказал ей:
– Я умею выбирать игроков. Возможно, они не всегда побеждают, но у них есть мужество трех драконов.
Он встал, высоко поднял руки, и толпа приветствовала своего императора.
15. Хранитель
Эней уже лежал под одним из сидений, когда они сели в карету, которая должна была отвезти их обратно в дом Менга. Брисеиде очень хотелось спросить его, что случилось, но Энндал решил, что лучше подождать, пока они не окажутся в безопасности в доме Менга. На поле для игры в поло Брисеида, как только смогла, подняла глаза на девять этажей небес. Энея уже не было, пагода выглядела прежней. И было непонятно, прошло ли все успешно.
Когда они прибыли в поместье генерала, им сначала пришлось обедать в тишине с членами семьи Менга, так как им больше не разрешалось разговаривать с ними. Поскольку генерал решил остаться во дворце, то по крайней мере на некоторое время им удалось избежать нравоучений. После того как Лиз, не обращая внимания на взгляды зрителей, рассказала о своих подвигах в верховой езде, Брисеида согласилась на некоторые процедуры по лечению больной спины, предложенные наложницами. Наконец к середине дня они смогли присоединиться к Энею, который опять притворился больным и лежал в постели.
– На вершине пагоды нет невидимой лестницы, – сказал он им. – Я обыскал воздух, но ничего не нашел.
– А стражник? – спросила Брисеида.
– Он был первым, кто сказал мне, что я ничего там не найду. Я не верил ему, поэтому продолжал искать, но его слова оказались правдой. Как и все остальное.
