Сидя в тени, прислонившись спиной к стене, Фу Цзи смотрел себе под ноги. Он слушал нескончаемую проповедь отца, обливаясь потом. Стоя рядом с крупным мужчиной, его шурин, Лян, переминался с ноги на ногу, испытывая неловкость. Он поднял один из свитков, упавших к ногам Менг.
– Это единственное стихотворение, которое он вам прислал? – проговорил он в перерывах между всплесками наставлений.
– Единственное и последнее!
– А вот это, генерал, вы читали? Это смертельная угроза!
– Верно, спасибо, не заметил.
– Что вы собираетесь делать?
Менг повернулся к своему зятю.
– Неподписанная угроза исходит от человека, который боится. Это не тот соперник, о котором мне нужно беспокоиться.
– Генерал, я знаю, что вас не впечатляют такие вещи, но…
– От человека, который пишет стихи, подобное выглядит крайне неуклюже! Монстр уничтожит твой архетип! Он издевается над поэзией! Дай мне поговорить с моим сыном, Лян, хорошо?
Волоски на руках Брисеиды встали дыбом. Она давно не слышала термина «архетип». Она полностью отказалась от этого направления исследований после того, как открыла для себя фэн-шуй.
– Фу Цзи, – сказал Менг, – я не хочу, чтобы ты снова пытался сделать что-то подобное! Ты слышишь меня? Смотри на меня, когда я говорю с тобой! И при этом изображаешь из себя взрослого, стараешься, ведешь себя как мужчина! Ты – позор для этой семьи! Как будто у меня и так мало Бая! Лян, в мой кабинет!
Вскоре Фу Цзи оказался один во дворе. Он не сдвинулся ни на сантиметр, уставившись в землю. Брисеида подошла к нему.
– Менг не выглядел очень довольным, – сказала она неловко.
Фу Цзи посмотрел на нее красными глазами, которые резко контрастировали с его побледневшим лицом.
Она прочистила горло.
– Фу Цзи, я думала, что поступаю правильно, мне так жаль. Это я положила твое стихотворение на его стол… Я хотела дать тебе шанс. Я действительно не думала, что он так отреагирует… Я пойду и поговорю с ним. Думаю, он послушает меня.
Фу Цзи не сразу ответил тихим голосом:
– Простите, принцесса, мне нужно побыть одному.
Медленно он встал. Когда он уходил, то прошел мимо Ло Шэнь и ее матери Цзя, вошедших во двор, и не заметил их. Ло Шэнь улыбнулась своему дяде, но тут же отшатнулась, увидев выражение его лица.
– Он получил стрелу? – спросила она, волнуясь, и повернулась к маме.
– Стрелу? – повторила Брисеида.
– Так говорят, когда кто-то болен, – объяснила Цзя. – Нет, милая, Фу Цзи просто немного грустит.
Брисеида не собиралась этого допускать. Она вошла в кабинет Менга, который беседовал с Ляном.
– Ты думаешь, я слепой? – сказал он. – Что ты хочешь, чтобы я сделал, Лян? Чтобы забился в угол?
– Вы сказали мне в день, когда был найден перс, что наступление Девэя на севере должно было состояться. Прошло семь дней. Мы уже должны были получить от него почтового голубя с отчетом…
– Я знаю это, Лян, – резко оборвал его Менг.
Лян вдохнул и продолжил:
– Я прошу вас отнестись к этой угрозе серьезно, вы потеряете… – Он сделал паузу, увидев на лестнице Брисеиду.
– Все в порядке, принцесса? – спросил он. – Как продвигаются ваши исследования?
– Успешно, – ответила она фальшиво уважительным тоном.
– Хорошо. Я доволен.
– А как насчет вас?
Лян понял, что он мешает. Он незаметно ускользнул, пока генерал объяснял, как обстоят дела.
– Первые войска прибудут на место завтра вечером. Остальные должны прибыть не раньше, чем на следующий день. Энндал рассказал мне о вашем беспокойстве по поводу оперного театра, но дозорные, выставленные в трех днях пути от города, не сообщили ни о какой аномальной активности. У нас еще есть немного времени, прежде чем мы встретимся с Ань Лушанем.
– Менг, – прервала его Брисеида, – это я виновата, а не Фу Цзи. Это я положила его стихотворение на твой стол. Другие экзаменаторы не хотят их читать, потому что он твой сын.
Генерал кивнул, а затем сказал, как бы между прочим:
– Я не знаю, что хуже. Что он намеренно пытается обмануть меня, или что он не в состоянии позаботиться о защите своих собственных текстов.
– Я искренне надеюсь, что Девэй добрался до Севера, – сказала Брисеида. – Но у тебя есть еще один сын, и он рядом с тобой. Почему ты так строг к нему? Он хочет только радовать тебя!
– Фу Цзи достаточно взрослый, чтобы прийти и поговорить со мной, если у него проблемы, Брисеида! Сделай одолжение и не вмешивайся!
– Ты не заслуживаешь своей семьи, Менг.
Почему она так беспокоилась о Фу Цзи? Она чувствовала, что вот-вот взорвется. Она не дала Менгу времени ответить и убежала, пока у нее не сдали нервы. Она ходила из одного двора в другой, чтобы успокоиться, машинально доставая письмо отца, спрятанное в складках платья. Впервые с момента прибытия в Чанъань она развернула бумагу и прочитала несколько строк. Тут же по ее щекам потекли слезы.
В соседнем дворе танцевали две наложницы с перьями на голове, под аккомпанемент барабанов Оанко.
– Он обещал научить их танцу, который исполняют у него на родине, если они научат его местному танцу, – крикнула Лиз, которая хлопала в ладоши, сидя на скамейке. – Ло Шэнь занята, поэтому мы просто отдыхаем до вечера.
Брисеида кивнула в ответ, думая, что сможет сбежать, но Лиз поймала ее за запястье.
– Что с тобой не так? Иди сюда, – сказала она, заставляя ее сесть рядом с собой и обнимая ее. – Неужели именно предстоящее представление привело тебя в такое состояние? Не волнуйся. Мы всегда справлялись. Что бы ни случилось, мы всегда можем что-нибудь придумать.
– Дело не в этом, – фыркнула Брисеида, материнский тон Лиз вызывал у нее смех.
– Что это у тебя? Письмо твоего отца? Ты поэтому плачешь?
– Из-за отцов вообще.
– Понятно. Вот, – сказала она через минуту, – у меня есть кое-что, что должно тебя развеселить.
Она достала из кармана маленькую коричневую таблетку и протянула ее Брисеиде.
– Тебе повезло, что у меня осталась одна, я расстреляла почти весь свой запас в пустыне. Осторожно, не подавись.
– Что это?
– Попробуй и дай мне знать, как тебе.
Брисеида с опаской взяла таблетку и сунула ее в рот. Вдруг она раздулась и превратилась в огромный зефир в шоколаде. Брисеида с трудом закрыла рот.
– Неплохо, правда? – засмеялась Лиз. – Лучше всего помогает контролировать режим питания, особенно во время съемок, когда все наблюдают за тобой.
Возле танцевальной площадки Оанко улыбнулся ей, не переставая играть на барабане для наложниц.
