Энндал встал и бросился на трибуны, чтобы помочь Леонелу и Энею, которые завязли в орде запаниковавших спартанцев.
– ИМЕНЕМ ЗЕВСА, ОТПУСТИТЕ ИХ! ЭННДАЛ, ВЫХОДИТЕ ЧЕРЕЗ ЗАДНЮЮ ДВЕРЬ!
Энндал поднял меч, нашел выход, схватил Брисеиду за руку, когда проходил мимо, и потянул ее за собой. Остальные последовали сразу за ним.
– Мы должны пройти через передний вход! – воскликнула Брисеида.
Ее сердце бешено билось. Они вышли во внешний коридор, вдоль которого стояли колонны.
– Зачем? – спросил Энндал, осматривая окрестности в поисках солдат.
– Сюда! – крикнул Эней, бежавший впереди. – Мы можем добраться до переулка и выбраться из города этой дорогой!
– Энндал! – сказала Брисеида, оттаскивая рыцаря назад. – Имэна осталась там, она на другой стороне, мы все еще можем спасти ее, если…
– Имэна – спартанка, она справится.
В зале все еще звучал голос Лиз:
– ОСТАВАЙТЕСЬ НА СВОИХ МЕСТАХ! ВЫ КРОВОЖАДНЫЕ ЗВЕРИ! КЛЯНУСЬ, ПОДОБНОЕ НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПОЗВОЛЕНО В ТАКУЮ ЭПОХУ, КАК ВАША!
Затем раздался треск, и позади них появилась Лиз:
– Царь обнаружил меня, бежим!
– Но Имэна…
Энндал не дал ей договорить:
– Если мы задержимся хоть на минуту, то будем мертвы, Брисеида. Беги!
Они бежали с бешеной скоростью по переулкам, расталкивая прохожих, сбивая всех на своем пути. Эней обошел стражников у городских ворот, выбрав тропинку, которая обогнула стены и ушла в подлесок. Когда они достигли определенного расстояния от города, то позволили себе замедлиться, чтобы освободиться от уз.
– Если после этого Афродита не умертвит нас, это будет чудо, – проворчал Эней себе под нос. – Имэна убьет меня.
Брисеида хотела заговорить, но вспомнила последнюю просьбу Имэны. Спартанка умоляла ее ничего не говорить Энею, если с ней что-нибудь случится. Теперь девушка не знала, что делать.
– Лиз, как тебе удалось провернуть подобное? – спросил Энндал.
Лиз достала из сумки маленькую черную коробочку и потрясла ее. Устройство оказалось небольшим динамиком.
– Мой фрустак. На съемочной площадке это избавляет вас от необходимости орать из одного конца площадки в другой. Эту я изъяла у режиссера перед отъездом. Этим он всех сводил с ума. От него сильно болят уши.
– Туда, в сторону гор! – воскликнул Оанко, который расположил палочки Энндала на своем компасе.
У Брисеиды билась в голове только одна мысль – вернуться в Спарту и узнать, что стало с Имэной. Она достала песочные часы из своей холщовой сумки: в верхней колбе осталось всего несколько песчинок.
– Нам пора идти, – сказал Энндал, засовывая песочные часы обратно в сумку и бросая на нее многозначительный взгляд. – Мы обсудим произошедшее позже.
Горы к западу от Спарты резко возвышались над небольшой равниной. Палочки вели их по оврагам, по крутым тропинкам.
Менг Чу постоянно оглядывался назад, убежденный, что за ними кто-то следует. Но никто не появлялся. Спартанцы, казалось, все еще не оправились от своего оцепенения.
Беглецы были уже в нескольких сотнях метров над греческим городом, когда палочки пересеклись прямо в руках Оанко.
– Должно быть, это то самое место, – с сомнением сказал он, оглядывая заросли на краю обрыва.
Но, сколько бы они ни искали в воздухе, им не удавалось найти прозрачные ступени. Прошли минуты, и напряжение нарастало. Энндал приказал всем достать свои инструменты для подготовки к восхождению. Пучок веток, монокль, камертон, духи… Оанко развел костер, чтобы нагреть жидкость во флаконе. Пользуясь случаем, он раскурил свою трубку, которую набил сушеными растениями. Друзья заставили камень и воздух вокруг себя звенеть с помощью камертона в надежде, что лестница отзовется эхом, но безрезультатно. Песочные часы были почти пусты. Удрученная Брисеида села на землю. Она не могла перестать вспоминать странную сцену во дворце, которая постоянно мелькала перед ее глазами: застывшие люди, царь, хлопанье крыльев херувимов, затем появление Имэны и Лира, появление отвратительных гарпий после того, как она вдохнула значок Купидона, превратившийся в порошок, и… После этого события стали размытыми, они смешались, как истории во сне. Она проснулась на плитах и стала свидетельницей ухода Имэны, но до этого…
Письмо, которое передал ей Лир.
Брисеида достала его из сумки и поспешно развернула. Пожелтевшая бумага была покрыта пятнами, как и в ее сне. Сон вспомнился ей во всех подробностях, когда она смотрела на письмо отца:
Моя драгоценная девочка,
Несколько лет назад мои физические эксперименты привели меня к открытию существования места, которое вне времени и которое может быть достигнуто только душой, поскольку оно чуждо всей материи. В то время я назвал его «Мир Снов». Однако сон вскоре превратился в кошмар, когда я оказался в ловушке внутри так называемой Цитадели.
Вчера два херувима совершили непростительную двойную ошибку: они не только потеряли служебное предписание, содержащее отпечаток будущего ученика, но и, желая исправить свою глупость, направили свою стрелу на незнакомца. Зная мою компетентность и зная, что я из соответствующей эпохи, они предложили найти «ошибку» и остановить процесс перехода в Цитадель. В обмен они вернули мне свободу. Они надеялись избежать гнева Цитадели.
Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что «ошибка» – это ты! Херувимы не умеют читать, знаешь, они не смогли распознать твое имя в файле, присланном доктором Муленом.
Я молча принял их предложение. Через несколько часов я покину Цитадель, и ты увидишь мое пробуждение. Я так и не стал студентом, Брисеида, и у меня слишком мало материала, чтобы когда-нибудь раскрыть секреты Цитадели. Но за девять месяцев обучения у тебя будет больше шансов добраться до тайны. Я не могу позволить себе упустить такую возможность.
Я сделаю так, что ты все равно попадешь в Цитадель, создав свой собственный переход: твое прибытие должно остаться незаметным для херувимов. Однажды ты простишь меня за то, что я вот так бросил тебя в логово льва. Возможно, это недостойное поведение отца, но я все еще убежден, что это единственный вариант. Мы должны сделать все возможное, чтобы не позволить Цитадели и дальше злоупотреблять своей властью.
Время – странная штука. Постарайся не распространять информацию, которую ты получаешь в разное время. Невежество прошлого должно вызывать уважение, потому что ошибки, которые прошлое порождает, заставляют нас строить будущее. По этой же причине я, к сожалению, не могу тебе все объяснить.
Я верю в тебя. Где бы ты ни находилась, если ты получишь это письмо, значит, мой вестник преуспел и ты на верном пути. Путь длинный. Будь храброй.
С любовью, Люсьен.
P. S. Никогда не говори херувимам, что ты моя дочь, они будут неустанно преследовать тебя.
– Послушайте все, – сказала Брисеида остальным, ее горло сдавило, – я кое-что должна вам прочитать: Лир дал мне это письмо перед уходом. Оно от моего отца…
