– Мы будем находиться за стеклянной стеной, где компьютеры, опять же, чтобы не исказить измерения… Но у тебя с собой будет эта маленькая коробочка… для связи, – быстро добавил он, чувствуя, как помрачнел взгляд Брисеиды.
– Похоже на радионяню Жюля, которую использовали, когда он был маленьким.
– Верно, – подтвердил ее отец.
– Эта штука работает через раз, – недоверчиво заметила Брисеида. – И работала так еще одиннадцать лет назад…
– Мы все починили. Не волнуйся, Брисеида, все под контролем. И твой ремень тоже. Нужно снять ремень, а потом джемпер.
Она с неохотой подчинилась.
– А радионяня не исказит результаты измерений?
– Мы внесли в него необходимые изменения. Вот, отлично, теперь тебе нужно просто лечь. Ты замерзла, вся дрожишь. Боюсь, придется поторопиться.
– Нет, на самом деле я умираю от жары.
У нее поднялась температура. Она чувствовала себя слабой, ее разум был затуманен. Люсьен положил руку ей на лоб и, не отрывая от нее глаз, крикнул своему коллеге, который сидел у компьютеров:
– Фрэнсис! Нам нужно поторопиться!
– А потом ты обещаешь вернуться домой со мной, без всяких разговоров?
– Да, конечно.
– Поклянись.
– Клянусь.
– Хоть бы все получилось, – вздохнула Брисеида, ложась, – потому что это чертово пятно начинает действовать мне на нервы.
Жестом она показала Фрэнсису, который находился за стеклянной стеной, что она готова. Он нажал кнопку, и выдвижной стол медленно пополз в большую трубу.
– Погоди! – воскликнул Люсьен, прежде чем исчезнуть из поля ее зрения.
Выдвижной стол остановился, он взял ее за руку и склонился над трубой, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Я просто хотел сказать тебе… Прости, что не могу объяснить больше. Ты не сможешь понять. Тебе придется подождать и увидеть… результат своими глазами.
– Все хорошо, папа.
– Нет, я имею в виду… Надеюсь, что ты поймешь. Но я хочу, чтобы ты знала, что я искренне сожалею о том, что произошло за последние одиннадцать лет. И что я никогда не переставал думать о тебе.
– Хорошо.
Брисеида не понимала, что он имеет в виду. Выдвижной стол дрогнул и ожил. Она сосредоточила свое внимание на потолке аппарата МРТ, который медленно проплывал мимо менее чем в десяти сантиметрах от ее носа.
Выдвижной стол достиг дна цилиндра, и ее отец захлопнул перегородку. В полной темноте, которую рассеивали лишь несколько мигающих светодиодов, Брисеида начала думать, не совершила ли она какую-нибудь глупость. Как она могла быть уверена, что эти двое мужчин не сошли с ума? Что они не собирались оставить ее гнить в саркофаге? Стена была так близко к ее лицу, что испарения от ее дыхания возвращались и ласкали ее щеки. Была пятница. Она стала очень надеяться, что рабочая бригада будет заниматься ремонтом и в субботу.
– Все в порядке? – затрещал голос отца в радионяне, прижатой к ее плечу.
– Пойдет… Но я бы предпочла, чтобы эксперимент не длился слишком долго. Тут тесновато…
– Начнем прямо сейчас! Я буду считать до трех. На счет «три», не двигайся, понятно?
– Понятно!
– Один…
Ее сердце забилось быстрее.
– Два…
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. На долю секунды она представила, как ее мать, задыхаясь, входит в комнату и видит двух мужчин, склонившихся над безжизненным телом ее дочери.
– Три!
Внезапно посыпались искры, за которыми последовала сильная вспышка. Брисеида подняла голову и ударилась о стенку аппарата МРТ. Она выругалась.
– Брисеида! Я же просил тебя не двигаться!
– Ты не сказал мне, что будут вспышки! – запротестовала она, сердито ударяя кулаком по стенке. – Выпустите меня отсюда!
– Давайте попробуем еще раз!
Люсьен уже начал действовать, прежде чем она успела среагировать:
– Начинаем! Раз, два…
– Нет, подожди!
– Три!
Появилось слабое свечение, затем над ней пронесся поток воздуха. Вдруг три мощных электрических разряда пронзили ее плечо, и у нее перехватило дыхание. На несколько секунд тело перестало ей подчиняться.
– Невероятно! Невероятно! – воскликнул ее отец.
– Что невероятно? – сказала она, ее мышцы онемели.
– Все правильно! Невероятно!
– Папа? Папа!
– Брисеида? Ты меня слышишь?
– Да, я тебя слышу! Что происходит?
– Только один из приемников должен был обнаружить источник! Но шесть приемников из шести среагировали. Шесть! Это очень много! Нужно провести дополнительные тесты!
– Дополнительные?
– Мы должны немедленно начать снова, пока условия благоприятны!
– Папа, подожди, я не чувствую…
Но Люсьен уже начал обратный отсчет.
Брисеида закрыла глаза, как будто это могло что-то изменить, и ожидала следующего толчка, ее лицо было напряжено.
– …Три!
Ничего не произошло. Она немного подождала, прежде чем открыть глаза. Все по-прежнему. Она медленно подняла голову, увидела только кончики пальцев ног, расположенные чуть ниже мигающего светодиода. Она протянула руку и услышала только собственное дыхание и трение волос о стенку.
– Папа?
Ответа не последовало.
– Фрэнсис, Люсьен, вы здесь? – Тишина.
Теснота кабины не позволяла ей поднять руку к плечу, чтобы взять радионяню. Она попыталась сдвинуть ее подбородком. Сейчас нельзя потерять эту вещицу.
– Я думаю, ничего не получилось! – закричала она. – Я ничего не почувствовала! Мне тяжело здесь дышать! Вы можете меня вытащить?
Ничего, даже ни малейшего шума. Если устройство больше не работало, двое мужчин, конечно, заметили это. В любой момент они могли прийти и открыть ее.
– Эй, вытащите меня отсюда! – кричала она, теряя терпение и стуча по перегородке.
Прошла минута, бесконечная минута. Она прижала руки и ноги к стенке, чтобы продвинуться к выходу. В таком маленьком пространстве невозможно было разогнаться: она отталкивалась от перегородки всеми силами, которые были в ее ногах. Воздух заканчивался, а ее сердце бешено билось. Она не сможет пережить ни ночь, ни выходные в этом кошмарном саркофаге. Она толкалась снова и снова, извиваясь, как сумасшедшая. Паника нарастала, она больше не продержится ни минуты, она должна была выбраться, выбраться, выбраться!
Перегородка поддалась. Девушка судорожно выползла наружу.
Воздух, наконец-то! Из-за интенсивного света прожекторов ей пришлось прикрыть глаза.
