– Я согласна, – сказала Лиз, когда приблизилась к ним. – И Цитадель могла бы очень хорошо скрыться, если бы захотела. Самое интересное, что она не видит в этом смысла. Цитадель нас не боится.
– В этом нет ничего удивительного, – заметил Эней, окинув группу оценивающим взглядом.
Брисеида должна была признать, что ничто в них не внушало ужаса: семь маленьких силуэтов, затерянных в необъятной пустыне.
– Цитадель любит интриги, – продолжал Эней, – и мы можем позволить ей сплести еще одну.
– Пешки на огромной шахматной доске, как говорит мой друг Бенджи.
– И старик, который далеко не все нам рассказывает… Леонель переживает, чувствует себя совершенно беспомощным, когда развлекаются за его счет. Это нервирует его. Я тоже раздражен на самом деле.
– Ты скрываешь свои эмоции. – Эней тихо засмеялся.
– Меня хорошо обучили. Мне приходится жить каждый день под пристальным взглядом не только двух моих сестер и их мужей, но и отца. А с ними нелегко иметь дело.
– Ты все еще живешь с папой?
Эней был всего на несколько лет старше Брисеиды, но он казался таким находчивым и спортивным, что она и представить себе не могла, что он все еще живет под родительской крышей. Возможно, Эней занимался семейным бизнесом?
– Ах! Семья! – воскликнула Лиз, закатывая глаза. – Ты никогда ничего не добьешься в жизни, бедняжка, если будешь слушать их советы!
– Они много значат для меня.
– Твоя семья знает, что ты здесь?
– Рано или поздно они узнают об этом. Не хотелось бы их разочаровывать. Не в этот раз.
– Трудно не разочаровать, когда не знаешь, чего они хотят, – заметила Брисеида, ее желудок свело.
– Иногда кажется, что нельзя добиться большего, – согласился Эней, погрузившись в воспоминания. – Но теперь по крайней мере все проще: пока мы следуем указаниям старика, нас нельзя обвинить в том, что мы не принимаем правила игры. Что касается остального, что ж, посмотрим. Но всему свое время… Погода прекрасна, птицы поют, а Лиз собирается превратиться в красного рака. Тогда зачем переживать?
– Думаешь, ты умный, – ответила Лиз. – Погоди и увидишь, что этот рак уготовил для тебя…
В мгновение ока она бросилась на него, согнув руки, как клешни. Эней увернулся от нее с удивительной ловкостью, а Брисеида смотрела, как они удалялись, пробираясь зигзагами между остальными ребятами, словно дети, играющие в прятки.
– Я думал, что у нее больше нет сил, чтобы ходить, – неодобрительно вздохнул Менг Чу.
Оанко все еще был впереди, изучая горизонт, принюхиваясь к воздуху, с предельным вниманием осматривая каждый след на земле. Брисеида задалась вопросом, что он надеется найти, разыгрывая поиски сокровищ. В течение дня девушка развлекалась тем, что подробно рассматривала силуэты и взгляды каждого, пытаясь представить себе их прошлые жизни. Но каждый раз, когда она встречалась взглядом с Оанко, ее маленькая игра приобретала нелепый характер. Брисеида не могла представить его ни в чем, кроме формы бойскаута, отправляющегося на поиски приключений. Благодаря длинным черным волосам он выглядел так же неуместно в своей белой одежде, как если бы на нем был костюм и галстук.
– Он врач, – задыхаясь, сказала Лиз, возвращаясь к Брисеиде. – Удивительно, правда? Я знаю, мы не должны говорить об этом, – добавила она, заметив взгляд Брисеиды, – но что ты хочешь, я не могу держать язык за зубами. Кроме того, это он сам мне рассказал.
– Точнее было бы сказать, что она вытащила из него эту информацию, – поправил Леонель, который замедлил шаг, чтобы присоединиться к разговору.
– Иди и развлекайся в другом месте! – ответила Лиз. – Энею нужно еще немного размяться. Я так устала.
Она оперлась на плечо Брисеиды, чтобы перевести дух.
– Можешь представить себе его, нашего красавца Оанко, в чистом кабинете, его длинные волосы прикрыты белым халатом, а в руке стерилизованная пипетка? А я вот не могу.
– Возможно, он сельский врач, – предположила Брисеида, хотя мысль о том, что Оанко сидит за столом в маленькой деревне, казалась столь же нелепой.
– А может быть, он военный врач, – добавил Леонель.
– Почему ты всегда все сводишь к битвам? – отозвалась Лиз. – Боже мой, как будто ты никогда не видел ничего другого. Так бывает, когда тебя вовлекают в подобное с самой колыбели.
– Мне двадцать два, я не так уж молод, – ответил Леонель.
– Значит, нужно идти и убивать. Жизнь предлагает столько возможностей, но ты предпочитаешь отправиться «спасать мир»!
– Я выполняю свой долг, и однажды мир поблагодарит меня за это.
– Точно. Только миру плевать на тебя, бедняга.
– И что же нам делать сегодня помимо попыток спасти мир?
– Меньше производить бомбы. Это многое меняет. Возможно, однажды ты сам все поймешь, когда лишишься ноги.
– Это же театральная постановка, право слово, не хватает только драматической музыки! – возразил он, вытаскивая воображаемую скрипку и насвистывая трагическую мелодию.
– Или лишишься даже двух ног. Такое тоже бывает, знаешь, и это не самое страшное.
Леонель начал свистеть еще громче.
– Смейся-смейся надо мной, маленький солдат, посмотрим, кто будет смеяться последним…
– Брисеида, все в порядке?
Энндал только что догнал ее.
Подняв голову, Брисеида поняла, что уже давно молчит, заблудившись в лабиринте своих мыслей.
– Все нормально, – сказала она, изобразив приветливую улыбку. – Просто волнуюсь, вот и все…
– Мы все волнуемся, – улыбнулся он.
– Разве это не скелет? – спросила она, указывая на груду костей вдалеке.
– Такие рога, наверное, принадлежат большому буйволу, – кивнул Энндал.
– С полудня это уже третий. Я надеюсь, что помощь, которую обещал нам старик, находится в лучшем состоянии, иначе мы далеко не продвинемся. В любом случае я не смогу придумать ничего чудодейственного. Сколько бы я ни ломала голову, не понимаю, как знания, полученные в Цитадели, могут пригодиться здесь…
– Иногда нужно набраться терпения, чтобы увидеть, как рождается решение. Христос сорок дней ходил по пустыне, прежде чем обрел себя.
Энндал, вероятно, хотел успокоить ее, но его слова произвели обратный эффект.
– Именно об этом говорил старик, когда упомянул о твоей великой вере? Поскольку у нас еды хватит всего на три дня.
Энндала, казалось, забавляли ее размышления.
– Старик поставил меня во главе группы. Я не позволю вам голодать.
– Мне трудно понять, почему никто из вас не стал колебаться и все легко отказались от своей прежней жизни, когда очнулись в пустыне. Вы все с головой окунулись в это приключение. И не важно, что это не прогулка по парку, вы, кажется, готовы рискнуть всем. Для меня это совсем другая история, я прибыла из Цитадели. А как насчет вас? Что такого сказал старик, что вы все так слепо следуете за ним?
