– Не проще держать брата подальше от войны? Конечно, можно попытаться уничтожить всех плохих парней в мире, но на это может уйти больше времени.
Он посмотрел на нее своими зелеными глазами, и на его исхудавшем лице заиграла улыбка.
– Ты забавная. Я готов отдать все, что у меня есть, даже если это будет для меня означать смерть, но я найду способ избавить мир от паразитов, которые водят нас за нос. Начну с Цитадели.
Брисеида молча кивнула. Конечно, она не могла винить его за то, что он переживал о поисках, но его слова обеспокоили девушку.
– Разве не поэтому происходят войны? Потому что существуют такие люди, как ты, которые готовы строить красивые теории и умирать за них? Может быть, мир не такой уж черно-белый, где зло на одной стороне, добро на другой.
– Было бы лучше, если бы я остался на своей службе? Чтобы я прекратил задавать себе вопросы и умер не здесь, а глядя на врага?
– Я не это хотела сказать…
– Я не оставлял свою службу, – сказал Леонель, – я не дезертир. Меня привезли сюда в бессознательном состоянии, как и остальных.
– Я не говорила такого… – удивленно оборонялась она.
– Так легко вам осуждать солдат! Иди и тоже окуни руки в грязь, а потом посмотрим, что ты скажешь.
– Но именно потому, что я решила не окунать свои руки в грязь, и если ты не заметил…
– Пожалуйста, хватит. Ты очень красивая, но не знаешь, о чем говоришь.
Уши Брисеиды покраснели. Она выпрямилась, чтобы ответить ему, но молодой человек продолжал идти, и к тому времени, как девушка собралась с мыслями, он уже ушел.
– Он всегда такой глупый или делает исключение для меня? Я думала, что женоненавистники остались позади, когда я покинула Цитадель…
– Ты должна быть с ним помягче, – сказала Лиз. – Война, даже в наше время, ломает людей.
– Мне казалось, ты думаешь, что он сглупил, когда записался на службу?
– Каждый занимается тем, что может, опираясь на собственные знания. Кто мы такие, чтобы судить его? Все же он неплохой парень.
– Когда-то я был на его месте, – проговорил Энндал. – Ощущение того, что в самом расцвете сил тебя лишили мечты, разжигает ярость, которую может подавить только время.
– Но Леонель не хочет позволить времени успокоить себя, он хочет умереть!
– Смерть – лишь один из возможных исходов его истории. Если он хочет двигаться вперед, если он хочет выбраться из охватившего его чувства бессилия – худшего из всех, – ему придется пройти через ярость и гнев. Ему придется бороться. Все мы когда-нибудь умрем. И иногда именно в момент, когда мы приближаемся к смерти, мы наконец снова чувствуем себя живыми.
– Верно, – заметила Лиз. – Я, как никогда, чувствую себя живой, когда играю персонажа, который близок к смерти.
– Это не дает ему права считать себя умнее всех остальных, – хмуро проворчала Брисеида.
Солнце поднималось все выше и выше в небе, переливаясь над пустыней, где не было никаких признаков жизни. К тому времени, когда солнце достигло зенита, никто из них уже не мог придумать, о чем говорить, а атмосфера стала еще тяжелее, когда солнце начало клониться к западу. Ребята остановились на мгновение, чтобы восстановить силы, и Эней наконец сказал то, что было у всех на уме:
– Может быть, стоит повернуть назад? У нас осталась только половина запасов…
Энндал снял с пояса нож и покрутил его между пальцами. Брисеида уже видела, как он делал так накануне утром, перед их уходом.
– Эней прав, – вздохнул Менг Чу. – Пора подумать о возвращении. Мы никого здесь не найдем.
– Я же говорил, что надо было оставлять хлебные крошки, – сказал Леонель, горько улыбаясь.
– Убери нож, Энндал, а то кого-нибудь покалечишь, – раздраженно зашипела Лиз. – А я только начала привыкать к этой пустыне… Старина, ты меня услышал?
Оанко молча достал свой сэндвич.
– Может быть, мы еще успеем все выяснить, – заметил Леонель, – если Брисеида вспомнит полезные вещи, которым научилась в Цитадели.
Брисеида посмотрела на него, и Леонель выдержал ее взгляд, откусывая хлеб. Энндал поднял руки в знак примирения:
– Послушайте, давайте не будем начинать…
– Я помню только одно, – перебила его Брисеида, задетая за живое, не отрывая взгляда от Леонеля. – В Цитадели нам снова и снова повторяли, что ничего нельзя оставлять на волю случая. Все рассчитано с учетом их планов. Старик любит тайны не меньше, чем Цитадель. Почему бы тогда и ему не рассчитать все точно? Он дал нам еды на три дня, потому что знал, что нам придется идти три дня, прежде чем мы найдем место с припасами. Мы должны продолжить путь на запад.
Энндал оторвался от своего ножа:
– Прошу прощения?
– Старик знал, что делал, когда отправил нас сюда. Он ни разу не колебался. Представьте себе его разочарование, если он увидит, что завтра вечером мы вернемся с пустыми руками… Так не должно быть.
– В том и проблема, что мы понятия не имеем, как все должно быть, – сказал Леонель. – Слишком рискованно, мы должны вернуться.
– Слишком рискованно? Я думала, ты готов умереть ради идеи? Быстро же ты передумал!
– Я сказал, что готов умереть, а не то, что готов умереть глупо, – ответил Леонель почти агрессивным тоном.
– Даже если старик рассчитывал на место с припасами, шанс наткнуться на него слишком мал, – вмешался Менг Чу. – Наш маршрут слишком хаотичен.
– Не говоря уже о том, что он не рассказал об этом месте, – заметила Лиз.
– Может быть, это проверка. Может быть, они следят за нами издалека, дожидаясь третьего дня. Они хотят знать, можем ли мы им доверять. Энндал, твоя вера, как никогда, должна быть сильна…
– До определенного момента, Брисеида. Я не могу позволить себе так рисковать группой. Это слишком большая ответственность.
– Знаю, – призналась Брисеида. – Сейчас каждый должен принять решение. Я иду дальше.
– Нельзя в одиночку путешествовать по пустыне. Мы должны держаться вместе.
– Ничто не мешает тебе пойти со мной, – заключила она, поднимаясь на ноги.
– Ты даже не знаешь, куда идти, – вмешался Менг Чу.
– Я молода, но не глупа, – ответила Брисеида тоном, не терпящим возражений. – Если Оанко может следить за солнцем, то и я смогу.
Она подняла голову, чтобы определить положение солнца, и ринулась вперед, крепко держась за лямку своей сумки.
По крайней мере, не обязательно было заявлять всему миру, что она храбрая, достаточно было ее поступков. Во всяком случае, у нее были реальные причины для того, чтобы хотеть продолжать. Брисеида все равно не могла вернуться домой. Агенты Цитадели будут там, чтобы встретить ее. У нее не было выбора, и, в отличие от других, у нее хватило мужества признать это.
