– Я ненавижу оливки, – поморщилась Брисеида, обнаружив содержимое их последнего ужина.
Затем она набросилась на свою порцию, думая, что с таким же успехом могла бы проглотить сырое яйцо. Потом что-то внутри ее надломилось, когда мякоть оливки лопнула под ее зубами.
Брисеида уже ничего не ждала от пустыни, и ей было все равно, найдет ли она ответ на загадку старика и выйдет ли живой из этого путешествия. Мучения, которые девушка испытывала во время их похода, были уже невыносимы, и она желала только одного: обрести покой.
Осознав свое желание, Брисеида почувствовала облегчение и почти эйфорию.
Затем девушку потревожил какой-то шум, и ее состояние внезапно насторожило Брисеиду: неужели она потеряла рассудок до такой степени, что начала слышать странные звуки? Или она отвыкла есть так много, что челюсть начинала скрипеть? Или это были песчаные оливки, которые хрустели под ее зубами? Она перестала жевать, и шум усилился. Девушка быстро встала и повернулась, напрягая слух.
– Брисеида, что случилось? – спросил Энндал, который, в свою очередь, перестал есть.
Оанко был уже начеку.
– Там! – прокричала Брисеида, указывая пальцем в темноту. – Там кто-то есть!
Все вскочили на ноги.
– Ты уверена?
– Где же?
– Пожалуйста, пусть это будет правдой, – взмолилась Лиз, затаив дыхание.
– Я ничего не вижу, – сказал Леонель, нахмурившись.
– Но вы слышите, вы слышите этот скрежет? ТАМ! – кричала Брисеида, размахивая руками. – МЫ ЗДЕСЬ! МЫ ЗДЕСЬ!
Скрежет прекратился, а затем зазвучал снова. Вскоре они смогли четко различить две фигуры. Два велосипеда с тяжелыми дорожными сумками, которые толкала заметно уставшая пара. Женщине, несмотря на рыжие волосы, было около шестидесяти лет. Мужчина в седом катогане выглядел старше.
Оанко и Эней выбежали им навстречу.
– Какая странная идея – пересекать пустыню на таких необычных вещах, – размышлял вслух Оанко, неся один из двух ржавых велосипедов к костру.
– Но мы не пересекаем пустыню, – ответила женщина нежным голосом. – Мы живем здесь.
– Вы живете здесь? – озадаченно повторила Лиз.
– Это старик послал вас, чтобы вы встретили нас? – спросил Энндал. – Мы уже начали отчаиваться встретить кого-либо в этой пустыне.
– И все же здесь столько всего происходит, – сказал мужчина, не отвечая на вопрос Энндала. – Не хотите разделить с нами трапезу?
– Нас слишком много, – вежливо сказала Лиз, – мы устроим набег на ваши запасы.
– Нет, мы с удовольствием поделимся, – ответила женщина своим бархатным голосом. – Не так ли, Мигель?
– Конечно, Эйди, – ответил тот.
Мигель достал из одной из седельных сумок два огромных сушеных окорока, а также много хлеба и воды. Этого было более чем достаточно, чтобы Лиз прослезилась, а Менг Чу растерял свой суровый образ. Оанко настоял на том, чтобы дать им в обмен набор лекарственных трав, которые он хранил высушенными в маленьком холщовом мешочке.
– Есть ли поблизости лагерь Сопротивления? – продолжил разговор Энндал. – Откуда вы приехали на своих двух колесах?
– Не важно, откуда мы пришли, – сказал Мигель, откусывая кусок мяса. – Важно только ваше место назначения. Куда вы направляетесь?
– Пока мы не отыщем решение внутри себя, никуда, – с горечью сказал Леонель, втайне надеясь, что эти двое достанут чудодейственное решение из своих велосипедных сумок.
– Вы все еще не обнаружили его, – сочувственно сказала Эйди. – Жаль… Но потом, когда вы его найдете, куда вы пойдете?
– Приятно знать, что от нас ждут, когда мы отыщем это чувство, – с опаской сказал Менг Чу, в то время как Оанко наклонился к Энндалу, чтобы прошептать ему на ухо:
– Не уверен, что именно их мы ждали…
– О да, конечно, – согласился Мигель, с досадой кивнув.
Но вдруг в его глазах вспыхнула искорка. Женщина с любовью опустила ладонь на руку мужчины, как будто только что прочитала его мысли.
– Однажды утром, когда я занимался садоводством, мимо меня прошел лепрекон, – сказал он. – У него были большие острые уши, помятая шапка, и он еле волочил ноги. «Кажется, дела у тебя не очень хорошо идут», – сказал я, когда он споткнулся о мою лопату. Затем он рассказал мне, что тысячу лет назад ушел из дома на поиски потерянной вещи, поклявшись, что не вернется, пока не отыщет ее. И что же он потерял?
«В том-то и проблема, – сказал он, – я так долго отсутствовал, что не могу вспомнить!» Лепреконы верны своим словам. Бедняк, находясь в плену своего обещания, не мог ни найти свою вещь, ни вернуться домой. Меня это очень огорчило. Поэтому я решил помочь ему: поскольку он только что растоптал мой труд, я потребовал, чтобы он возместил ущерб.
Эйди кивнула в знак согласия.
– Вежливость его народа требовала, чтобы он отдал мне должок, прежде чем возобновить свои поиски. Я послал его выяснить природу потерянного предмета. Для выполнения нового задания он мог путешествовать по миру, отправиться куда угодно и даже вернуться домой. Лишь бы не возвращаться ко мне, пока не найдет ответ. Таким образом, лепрекон на некоторое время был освобожден от своего первого обещания. Через несколько месяцев он вернулся, чтобы рассказать мне о природе потерянного предмета, и я позволил ему возобновить первоначальные поиски. Он быстро нашел свой предмет.
Эйди поцеловала Мигеля в губы, гордясь им, в то время как ее слушатели хранили молчание.
– И что это был за предмет? – наконец спросил Эней. Единственный, кто внимал словам Мигеля, не находя в них ничего странного.
– О… Я не помню…
– Вы до сих пор не сказали нам, кто вы и кто вас послал, – сказал Менг Чу, чувствуя растущее подозрение.
– После такого рассказа действительно ли есть необходимость в представлении? – заметила Лиз. – Эти двое из той же породы, что и старик. Он послал вас, не так ли?
Парочка просто улыбнулась.
– Вы предлагаете нам вернуться к старику? – спросил Энндал.
– Для начала пересмотрите его указания. Тогда вы поймете.
– Старик нам ничего не объяснил, – ответил Эней, слишком увлеченный этой парой, чтобы понять, как напряжены его попутчики. – Одна очень-очень старая женщина из той же деревни дала нам кое-какие вещи в дорогу, но…
– Но старик сказал нам делать с ними все, что мы хотим, – добавил Энндал.
– Естественно. Только вы сами можете сделать свой выбор.
Менг Чу и Леонель смотрели на двух незнакомцев так, словно те были в лучшем случае жалкими глупцами, а в худшем – приспешниками Цитадели, которые разыгрывали их. Если бы они не принесли еду, подумала Брисеида, генерал и солдат уже угрожали бы бедной паре, чтобы заставить их рассказать правду.
