– Если эти предметы действительно важны, почему я ничего не получила? – Брисеида отважилась посмотреть на их реакцию.
– Ты ничего не получила? – учтиво спросил Мигель. – Странно…
– Не переживай, – сказала Эйди, вставая, – мы сейчас же все исправим.
Она ушла к велосипедам, вернулась с большой холщовой сумкой и маленькими пустыми песочными часами, которые положила на раскрытую ладонь Брисеиды.
– Вот твой подарок на прощание, – сказала Эйди, доставая из сумки горсть золотого и белого песка.
Медленно пропуская крошечные зерна между пальцами, она внимательно следила за тем, как они падают в песочные часы. Когда верхняя половина была заполнена, Эйди закрыла крышку и сказала:
– В мире существует два миллиона семьсот восемьдесят три тысячи шестьсот пятьдесят четыре песчинки. При каждом переходе переворачивайте песочные часы. Когда последняя песчинка окажется на другой стороне, вы тоже должны перейти на другую сторону.
– Вы… вы посчитали их? – воскликнул Эней.
– Эней, – насмешливо произнесла Лиз, легонько толкнув его.
Но улыбка Эйди, кажется, лишь подтверждала предположение Энея.
– Сумки, которые висят на этих штуках, заполнены песком? – спросил Оанко. – Зачем вы тащите весь этот песок через пустыню?
– У каждого из нас есть своя работа, – просто ответил Мигель.
Раскат грома прервал их обмен мыслями. Они посмотрели вверх. Вдали, на юге, скопление молний разорвало небо.
– Гроза, – пробормотал Энндал.
Сколько раз они уповали на дождь за последние несколько дней?
– Да, – сказал Эйди, – сегодня лестницы грохочут. Наверху есть движение.
– Какие лестницы? – заинтригованно спросил Эней.
– Они двигаются, разве вы не знали? – ответил Мигель, его глаза сверкали. – Карта времени не является непреложной. Лестницы времени движутся, и иногда они задевают друг друга. И тогда все небо сотрясается.
– Почему они сталкиваются друг с другом, когда двигаются? – спросил Эней, которого, казалось, совсем не беспокоили слова парочки.
– Это трудные перемещения, карта времени должна учитывать оба мира: Мир Снов, – Эйди сделала круговое движение, указывая на пустыню, – и мир реальности, откуда вы пришли. Они очень сильно связаны друг с другом, гораздо сильнее, чем вы можете себе представить, благодаря путешествию химеры между мирами.
– Что вы называете химерами? – спросил Менг Чу, который решил выведать информацию.
– Все фантастические существа, созданные в Мире Снов!
– И как они попадают… в реальность?
– Мостом являются произведения искусства.
– Например, картины? – спросила Брисеида, думая о портретах фантастических существ, которые целыми сотнями украшали стены Цитадели, и о странной ситуации с проводником под полем для турниров.
– Особенно картины!
Брисеида встретилась взглядом с Энндалом и Лиз. Как и она, они не пропустили туманные намеки пары. И, как и она, они не знали, переживать им или радоваться.
– А херувимы, по вашему мнению, тоже химеры? – небрежно добавила Брисеида.
– Конечно!
Мигель продолжил:
– Говорят, что, когда надвигается гроза, нужно сказать: «Вечное вдохновение, ты свободно». Эти слова помогают химерам перемещаться из одного мира в другой.
– Вечное вдохновение, ты свободно! – радостно воскликнул Эней.
Леонель бросил изумленный взгляд на своего друга, впервые осознав, что может возникнуть проблема. Он сидел, ожидая следующего хода.
– Если в вашей речи есть какое-то закодированное сообщение, – обратился Леонель к паре несколько суховатым тоном, – прошу прощения, но боюсь, что я его не понял.
– Никакого сообщения нет, – просто ответил Мигель.
Эйди взяла немного песка из своей сумки и высыпала несколько песчинок на ладонь каждого.
– Вижу, вы устали. Мы должны позволить вам отдохнуть.
Брисеида не собиралась прерывать их разговор, который только что начался. Если бы они продолжили свои расспросы, то в конце концов поняли бы, о чем говорила пара. И все же, когда она перебирала в руках песчинки, стараясь собраться с мыслями, она почувствовала, как тяжелеют ее веки. Мысль о хорошем ночном отдыхе показалась ей настолько приятной, что она забыла о своем вопросе. Девушка пыталась ухватиться за следующий вопрос, но он испарился, как и первый. И вскоре она уже не могла вспомнить, почему ей нужно было продолжать бодрствовать.
– Откуда вы все это знаете? – спросил Эней, зевая.
– Потому что мы – хранители снов…
На следующее утро Брисеида проснулась более бодрой и отдохнувшей, чем обычно. Таинственная пара исчезла, оставив после себя два огромных вяленых окорока, семь буханок хлеба и несколько литров пресной воды.
– Господь с нами, – пробормотал Энндал, обнаружив все эти сокровища.
– Поверю тебе на слово… – сказал Леонель, который уже рассматривал их новые лакомства. – Как вы думаете, почему они оставили нам все это?
– Может быть, потому, что они хотят нам помочь, – ответила Лиз, разминая спину, чтобы хватило сил встать. – Вы видели, в какую сторону они пошли? Я так устала вчера, что спала как убитая.
– Это потому, что нас накачали наркотиками, – сказал Менг Чу, изучая следы на золотом песке, оставшиеся на поверхности близ остатков костра.
– Ты так думаешь? Но почему?
– Может быть, они просто не в своем уме, – размышлял Леонель. – Их поступки кажутся бессмысленными.
Энндал вопросительно смотрел на Энея, желая узнать его точку зрения, но юноша не решался ничего сказать, боясь, что его упрекнут за то, как он повел себя накануне.
– Я обошел весь лагерь, – сказал Оанко. – Они не оставили ни единого следа, когда уходили. Как будто улетели.
– Они весьма энергичны для людей, которые не в своем уме, – сказал Менг Чу. – Логика в их словах была, но мы ее не поняли. Убедитесь, что вы ничего не упустили.
Порывшись в сумке, Брисеида с удивлением обнаружила свой оранжевый кулон, спрятанный среди вещей в подкладке из ткани. Возможно, старуха была не такой уж сумасшедшей… Брисеида повесила оранжевый камень на шею и позволила ему скрыться под льняной рубашкой.
Их пожитки остались нетронутыми. Поскольку окорока выглядели вполне съедобными, Энндал пришел к выводу, что они должны продолжать двигаться вперед, следуя по пути солнца. Он также предложил им изучить свои предметы, как рекомендовал Мигель. Но вещи по-прежнему казались бесполезными. Камертон звучал неправильно, духи не имели запаха, а палочки для еды были не китайскими. Монокль являлся просто большим увеличительным стеклом, а вязанка веток гнила. Компас по-прежнему не указывал на север.
