– Шелк…
– Ань Лушань активно ищет союзников на Шелковом пути. Он прикрывает свою спину. Если он уговорил твоих лидеров, нас не должны здесь заметить. Ань Лушань наверняка дал им мое описание. Так что тебе известно?
– Такой путь не проходит через Спарту, я…
– Спарта? Греческий город? – удивилась Брисеида. – Ты там живешь?
– Именно здесь мы и находимся.
– Разве не в Греции зарождается движение Сопротивления? – спросил пораженный Леонель. – Я думал, они за монархию. Неужели из-за премьер-министра? Я слышал о нем много хорошего.
– Что это за лагерь гоплитов, Эней? – спросила Лиз. – Ты все еще состоишь в отряде бойскаутов? Разве ты не староват для такого?
– Я еще слишком молод, чтобы жить со своей женой.
– Да о чем вы все говорите? – спросил Энндал. – Оанко, ты хоть что-нибудь понимаешь?
– Если мне что-то непонятно, значит, оно пришло с востока, – ответил Оанко, пожав плечами.
– Ань Лушань – генерал, которого Элита планирует поставить у власти, – пояснил Менг Чу. – Старик велел мне не раскрывать его имя до последнего, но, если генерал собирается напасть на нас, вы должны знать.
– Я никогда не слышал об Ань Лушане, – проговорил Леонель, перебирая имена в памяти. – За какую сторону он сражается?
– Очевидно же, что против императора Сюань-цзуна.
– Какого императора?
– Да ты шутишь?
Брисеида слушала, но не могла поддержать разговор: два слова крутились у нее в голове и мешали думать. Спарта, гоплиты. Гоплиты, Спарта. Она была уверена, что встречала их в учебнике географии… Но разве не в учебнике истории?
– Почему вы используете это слово – гоплит? – спросила она Энея. – Это же термин времен Древней Греции, верно?
– Я использую это слово каждый день, – ответил Эней, пожимая плечами.
– Я думала, что гоплиты – это пешие воины армий эпохи Древнего мира, вооруженные копьями и щитами…
– Да-да, с копьями и щитами…
– Значит, ты тоже солдат, – сказал Менг Чу, выпрямляясь. Но Эней не сводил глаз с Брисеиды:
– Какой, говоришь, эпохи?
– Древний мир, – ответила Брисеида, тяжело дыша.
– Никогда о таком не слышал.
– Ну же, Эней, – засмеялась Лиз. – Никто так плохо не разбирается в истории. Хотя я и сама путаюсь в периодах, но вот основные: первобытное общество, Древний мир, Средние века, Эпоха Возрождения, Новое время, Информационная эра, Антиутопия, Атомиат, Матриархат, Времена Освобождения… Черт, неужели я что-то упустила? Нет, вот так: сначала Информационная эра, Атомиат, потом Антиутопия, а затем Матриархат.
– Ну, может, на нас не сразу нападут, но все равно надо укрыться, – сказал Менг Чу, обращаясь к Энндалу. – Даже если он не уговорил лидеров этого города, Ань Лушань повсюду расставил дозорных. Рано или поздно нас заметят.
– Эней, какая сегодня дата? – спросила Брисеида, ее сердце колотилось.
– Что ты имеешь в виду? Сейчас лето, какой день… Я сбился со счета.
– Сейчас не может быть лето, – размышлял вслух Леонель. – На севере шел снег, я так долго оставался в стороне…
– Сейчас конец лета, – уверенно поправил Оанко. – Я еще не видел, как опадают листья.
– Я имела в виду, какой сейчас год, – сказала Брисеида. – Точнее, какой век…
– О, конечно, вы не из Спарты! У вас другой календарь… Вы родом из какой части варварского мира?
Лиз посмотрела на него округлившимися глазами, затем повернулась к Менг Чу.
– Шелковый путь – это кодовое слово? Потому что настоящего Шелкового пути не существует уже целую тысячу лет, ведь так?
Из ушей генерала, казалось, вот-вот пойдет дым. Он резко повернулся к Энндалу:
– Это подстава? Что за бред? Разве вам не кажется, что у нас есть дела поважнее?
– Менг Чу, прости, но я никогда не слышал о Шелковом пути. И все же я много путешествовал по краям за пределами королевства Франции, но…
– Как такое возможно? – приглушенно произнесла Брисеида.
Пара из пустыни говорила о лестнице на карте времени. Она не хотела их слушать, но они действительно поднялись по лестнице, и теперь…
– Я скажу тебе, какой сегодня день, – засмеялась Лиз, доставая из сумки блокнот. – Черт, очевидно, здесь нет электричества… В любом случае рассчитать несложно, я отсутствовала не более двух недель, значит, сегодня… 22 декабря 18-го года.
– Ты хочешь сказать, 17-го года. Еще только 1917 год… Или уже январь?
– 22 декабря 3418 года, Леонель, – уточнила Лиз, ее лицо побледнело.
Затем она искренне засмеялась:
– Брисеида, видела бы ты свое лицо! Давай, перестань нести чушь, это уже не смешно.
– Теперь понятно, почему мы не знаем, кто ты…
– Кто я… Оанко по крайней мере знает, кто я. – Оанко кашлянул, приняв извиняющийся вид.
– Ты не знаешь? Но тогда… Почему ты всегда так странно на меня смотрел?
– Так вы странно себе ведете: я никогда не видел таких невоспитанных женщин. Вы сидите, как мужчины, скрестив ноги…
– Вы говорите громко, как мужчины, – добавил Менг Чу, и Оанко кивнул в знак согласия.
– Боже, это правда…
Брисеиду начало подташнивать. Пустынный пейзаж закружился вокруг нее; она оперлась о камень. В ее голове проносились фрагменты их путешествия, освещенные в новом свете: детская реакция Энея на газовую плиту, недоверие Энндала к консервным банкам, одержимость Леонеля войной… Все вдруг показалось намного понятнее. Она без труда узнала бы меч в повязке Энндала, если бы могла хоть на мгновение представить, что он может идти по пустыне, неся такое оружие на спине. А как насчет генерала с высокой прической? Врач с мазью из крыжовника? Сумка из такого странного материала и фасона, что Брисеида не могла сравнить ее ни с чем знакомым ей? Брисеида была в подобной ситуации лишь однажды: в Цитадели, стоя перед определенными архитектурными элементами.
– Бенджи знал… – пробормотала она.
Затем она сказала уже громче, чтобы ее услышали остальные:
– В Цитадели мой друг показал мне статуи из будущих эпох. И другие, которые внешне казались новыми, хотя на самом деле пережили века… Он также рассказал мне, что многие из студентов приехали из других мест. Наверное, он имел в виду другие эпохи… Бенджи все понял или по крайней мере что-то заподозрил.
– И только сейчас ты говоришь об этом? – воскликнул потрясенный Леонель. – После всего потраченного времени на рассказы о подробностях твоей жизни в Цитадели ты только сейчас догадалась рассказать подобное?
– Если бы я знала, что это так важно, я бы подумала об этом раньше. Но в Цитадели происходило столько всего странного, и мне показалось более важным сосредоточиться на рассказах об уроках…
