– Конечно, она существует, – испугался Эней. – Иначе как бы я оказался в доме старика?
Леонел хотел ответить, но не нашел слов и повернулся к Брисеиде:
– Нам нужно найти следы Цитадели в этой эпохе. Может, ты вспомнишь еще что-нибудь, что нам поможет? Отправная точка для нашего исследования.
– Эней, есть ли библиотека в Спарте? – спросила Брисеида.
– Нет, – удивленно ответил тот. – То есть да, есть труды, но… Ну, все, что нужно знать, я все равно выучил наизусть. История человечества и богов, оружия, подношений…
Пораженная Лиз уставилась на него.
– Ладно, библиотеки нет, – решил Энндал. – Брисеида, что-нибудь еще?
Она на некоторое время задумалась.
– На ум не приходит ничего, чего бы вы еще не знали. Вопреки мнению Леонеля, я рассказала вам все, что могла. Лучше всего было бы приблизиться к правителям, чтобы выявить Элиту Цитадели.
– Эней, у Спарты есть царь, не так ли?
Эней медленно кивнул, опасаясь того, что должно произойти дальше.
– Отлично. Тогда решено: нужно идти. Где он находится?
– В военное время в лагере гоплитов, – вполголоса признался Эней.
Воцарилась тяжелая тишина.
– Тогда нам пора идти, – наконец сказал Энндал.
– Они больше не будут меня слушать, это равносильно самоубийству.
– Если у тебя есть другая идея, не стесняйся, расскажи нам, – грубо сказал Менг Чу.
– Моя жизнь ничего не стоит, а ты, в своей варварской одежде, ничего для них не значишь! Они могут убить всех нас по одному щелчку пальцев!
– Тогда мы незаметно проберемся в лагерь.
– Незаметно? Не зря спартанская армия – самая опасная в Греции!
– И все же я не зря возглавляю армию Срединного королевства!
Эней вскочил на ноги, готовый ответить, но в конце концов выскочил из укрытия, как торнадо.
– Эней, подожди! – воскликнул Леонель, побежав за ним.
– Вернитесь! – приказал Энндал. – Там слишком опасно!
– Оставь их, – вмешался Оанко. – Снаружи никого нет. Они вернутся позже.
– Не времена нужно исправлять, – вздохнул Менг Чу, – а этого проклятого спартанского воина.
Леонель и Эней ушли недалеко. Брисеида слышала, как они шептались по другую сторону ветвей. Их силуэты выделялись на фоне белого сияния русла реки, в котором отражался полный, яркий свет луны.
Она бы присоединилась к ним, но не посмела вмешиваться в столь деликатный момент. Эти два молодых человека поделились историей, настолько чуждой ее собственному опыту! Она слышала лишь несколько обрывков их разговора, но одна фраза Леонеля засела у нее в голове:
– Я отреагировал так же, как и ты, когда впервые столкнулся с врагом, – признался он после долгого молчания, положив руку на плечо Энея. – Я тоже плакал.
В темноте Брисеида начала дрожать: на дне расщелины камень был холодным, а земля влажной. Найдя обломок валежника, она начала чертить прямую линию у своих ног. Она написала каждое имя на своем фризе, соблюдая пропорции, насколько это возможно. Справа Лиз, где-то после 3400 года, потом она сама, а слева – остальные, в прошлом.
Какое странное явление – время.
Брисеида вспомнила песочные часы Эйди. Что женщина говорила? Она достала из сумки песочные часы и перевернула их рядом с фризом, втайне надеясь, что что-то произойдет. Маленькие песчинки начали медленно падать, но больше ничего не происходило.
– Что это? – спросил Оанко, разглядывая ее рисунок.
– Время.
Он некоторое время рассматривал нарисованное, затем взял палочку из ее руки и начертил круг, в центр которого поместил песочные часы.
– Вот так выглядит время, – сказал он, возвращая ей палочку.
– Да, можно рассматривать его как последовательность циклов, но в конечном итоге время – это прямая линия, – ответила Брисеида. – Когда-то ты был моложе, но больше никогда не будешь. Это прямая линия.
И она поставила песочные часы на место возле своего фриза. Но так же быстро Оанко вернул их в центр круга.
– Песочные часы работают в одном направлении, затем вы поворачиваете их, и они работают в другом. Это повторяющаяся петля.
– Но каждый раз, когда ты их переворачиваешь, это новый виток, и ты не можешь вернуться назад, – объяснила Брисеида, снова передвигая песочные часы.
Как такая простая концепция могла ускользнуть от нее? Лиз встала на сторону Брисеиды против Оанко, который не возражал.
– Что, если было что-то другое? – сказал Менг Чу.
– То есть?
– Ну, раз уже есть два разных способа восприятия времени, почему бы не быть третьему?
– Потому что в этом нет смысла, – ответила Лиз.
– Эта прямая линия тоже не имеет смысла, – ответил Оанко.
– Хорошо, докажи нам твою теорию, – вклинился Энндал.
Менг Чу наклонился, чтобы набрать немного земли и растереть ее между ладонями.
– Если песок в песочных часах – это текущее время, то почему бы ему не быть временем, – он позволил песку упасть на землю, – которое растекается во всех направлениях?
– Как карта, – заключил Энндал.
Брисеида нахмурилась. Пара из пустыни действительно упоминала о карте времени, но…
– И Цитадель? – спросил Энндал.
– Она должен находиться в точке на карте, где абсолютно все просматривается, – предположил Менг Чу.
– Или находиться «вне времени», – предположил Леонель, который как раз перелазил через ветки у входа в их убежище, с Энеем на «хвосте».
– Материя не может существовать без времени, это нелепо! – ответила Брисеида.
– Я думал, что мы уже давно преодолели барьер насмешек, – сказал Леонель, пожав плечами.
Наверное, в этих словах была доля правды. Как иначе объяснить немыслимый ход солнца над Цитаделью и сумасшедшие стрелки часов? Но пара рассказывала столько других надуманных историй! Неужели они действительно были в Мире Снов, и херувимы приходили и уходили через картины, как та пара утверждала? Как она ощутила на картинах под полем для поединков? Нет, это было слишком для Брисеиды.
– Я отдаю свой голос за эту идею, – говорит Эней, садясь. – Какое значение это имеет? Мы ничего не знали об этом раньше, и даже это не помешало нам сюда отправиться.
– Нам не нужны твои советы, – сказал Менг Чу.
– Возможно, вам лучше послушать его, – холодно ответил Леонель. – Давай, Эней, объясни им, что ты сказал мне.
