Брисеида не привыкла пить. Она взяла протянутую ей чашу и сделала глоток. Она не разбиралась в вине, но это казалось не таким уж плохим. По крайней мере не хуже, чем тот которым мама угощала ее на восемнадцатый день рождения. «Добро пожаловать во взрослый мир, – сказала она, – где все можно, но в меру».
– Пей, – сказал ей спартанец, стоящий справа.
На долю секунды Брисеида осмелилась встретиться с ним взглядом. Разве она не пила? Она повернула голову к остальным. Лиз и Энндал уже допили свой первый напиток, и их снова стали угощать.
– Пей, – повторил мужчина.
Брисеида созерцала свою чашу. Она должна была пить. Хорошо. Нет проблем. Она поднесла чашу к губам и проглотила содержимое за один глоток, как лекарство.
Она не привыкла к такому напитку. Слезы навернулись ей на глаза. Мужчина забрал у нее чашу, наполнил ее до краев и вложил в руки:
– Пей.
Брисеида стиснула зубы и осушила второй бокал. Она не собиралась умирать из-за вина. Но, как только она отняла чашу от губ, спартанец забрал ее обратно и повторил процедуру в третий раз.
– Пей.
На пятой порции она больше не могла терпеть. На шестой она задумалась, как ей расширить желудок еще на один миллилитр.
– Тебе весело, да? – сказала она спартанцу, который передал ей седьмую чашу и улыбнулся.
Затем она икнула, осознав, что только что заговорила без разрешения. У-у-у-у-упс… Но спартанец не отреагировал. Она воспользовалась возможностью и продолжила болтать:
– Как, по твоему мнению, я могу быть веселой… пьяной, если ты не даешь мне времени, чтобы вино ударило мне в голову?
Она искала одобрения у остальных. Лиз, Энндал и Менг Чу посмотрели на нее, замерев.
– Что? – довольно громко произнесла Брисеида.
К счастью, Оанко, похоже, был согласен с ней. Он пил из кувшина, который прихватил с собой.
– Эти спартанские дураки, они ничего не понимают, – сказал он, разинув рот.
– Тогда все ясно, – заявила Брисеида. – Но подождите… – сказала она, пораженная внезапным вдохновением. – Господа! Не потанцевать ли нам в компании такого прекрасного напитка?
К ее радости, музыканты сразу же начали играть более ритмичную музыку. Девушка начала танцевать, и ей аплодировали! Но солдат остановил ее на полпути:
– Пой песню бедняков.
– Э-э я не знаю… – икнула она. Затем обратилась к Оанко: – Песня бедняков, ты ее знаешь?
Тот быстро мотнул головой.
– К сожалению, нам она неизвестна, – сказала Брисеида, пожав плечами. – Но я могу спеть «Макарену».
Всем очень понравилась ее «Макарена». Не зря она выучила ее в школе. Как приятно было видеть, что всем весело!
Леонель не смеялся. Он был неудачником, она давно это поняла. Лиз не танцевала. Далеко не каждому удавалось так хорошо танцевать, как ей. И рассмешить многих людей. Как жаль Лиз. Ей всего лишь нужно было не родиться рыжей.
– Крупные, мускулистые мужчины не любят рыжих, – объяснила она Оанко.
С тех пор как она прибыла сюда, она не встретила ни одного рыжеволосого. Даже мертвая женщина, чей наряд был на ней, не была рыжей. Казалось, что здесь люди не любят рыжих!
Огромный мужчина встал, чтобы лично подать ей следующий напиток. Брисеида была очень тронута. У него была такая же идеальная улыбка, как у Рауля, когда-то в другом времени, за стенами Цитадели. Это напомнило ей, что оставаться наедине с мальчиками не такой уж и неприятный опыт. И теперь она делала это снова! За исключением того, что у этих парней было пятнадцать тонн дополнительных мышц и они пытались убить ее, прежде чем предложить выпить. Ничего особенного. Пришло время праздновать.
Брисеида подошла прямо к первому спартанцу и громко сказала:
– Мне нужен всадник!
По какой-то непонятной причине спартанец посчитал ее слова очень забавными.
– ВСАДНИК! – проговорила Брисеида. – Всадник. ЛЕОНЕЛЬ! Не хочешь подойти и объяснить ему на спартанском?
Она почувствовала, как ее поднимают с земли. Солдат схватил ее и перекинул через плечо.
– У-у-у-у-упс!
Брисеида не удержалась и рассмеялась над недоумением великана.
– Всадник! – кричала она. – Мне нужен всадник, а не лошадь!
Бедного солдата, казалось, задело ее замечание: он бросил ее в объятия другого, который передал ее в руки третьего.
– Ост… Остор… Осторожно! Бал… не продлится… долго, – задыхалась Брисеида, смеясь, когда она вальсировала из одних объятий в другие. – У-у-у-упс!
Теперь солдаты решили унести ее. Хорошая идея в конце концов! Брисеида больше не могла слышать звуки лиры. Она так много танцевала, так много кружилась…
Но у Леонеля и Касена созрела плохая идея, и они решили вмешаться.
– Мне нужна моя рабыня, – сурово сказал Леонель. Брисеида закатила глаза.
– Нет, я тебе не нужна! – выкрикнула она. – Я даже не настоящая рабыня! Обманка!
Группа солдат собиралась уходить, посмеиваясь, но Леонель схватил за руку мужчину, державшего Брисеиду.
– Мне нужна она, – повторил он как можно спокойнее.
Мужчина перестал улыбаться и уставился на него. Леонель сглотнул, но и бровью не повел.
– Ну, ребята! – вздохнула Брисеида. – Я думаю, он доведет нас до сердечного приступа, если мы еще хоть на чуть-чуть задержимся! Знаете, на самом деле он не спартанец, а иностранец, который… У-у-у-упс!
Она вырвалась из объятий своей горы, не ожидая подобного исхода. Девушка упала на землю. Мужчина попытался поднять ее, но Леонель уже притянул Брисеиду к себе, когда Касен шагнул вперед, положив одну руку на рукоять своего меча. Леонель пытался тащить ее дальше, но ноги Брисеиды не слушались. Ему пришлось тянуть ее за собой, что было весьма неприятно. Она не стеснялась показать ему это пощечинами и возмущенными возгласами. Им удалось добраться до круглого шатра.
– Ты хоть представляешь, что они собирались с тобой сделать? – сердито крикнул Леонель, оттаскивая ее в глубь шатра.
Касен прикрыл вход полотном.
– К счастью, они решили, что ты слишком пьяна, чтобы говорить правду…
Леонель опустил ее на подушки, но потерял равновесие и упал. Брисеида рассмеялась.
– У-у-у-у-у-упс! Похоже, сейчас самое подходящее время для поцелуя! – воскликнула она, обхватив его голову обеими руками и жадно целуя.
Леонель вскочил на ноги.
– Брисеида! Ты пьяна! – воскликнул он, смущенно проведя рукой по волосам.
Касен с большим интересом наблюдал за ними.
– Я не шучу! – сказала Брисеида, закатывая глаза.
Она замерла на месте, завороженная потолком шатра. Белый и изогнутый, он, казалось, парил в отражении факелов снаружи. Вдалеке она услышала, как Леонель ворчит, что лучше пойти и найти остальных, и она осталась одна.
