– Правильно. Сможешь тогда приготовить нам еду? Я хочу, чтобы сегодня ночью команда была сыта.
– Господин Балам обеспечил нас едой, но я ничего не выбирал сам, – угрюмо буркнул он. – Сказал, мы должны отплыть сегодня и потому нет времени ходить по рынку. – Он на миг прервался, зайдясь во влажном кашле, так что Ксиале пришлось терпеливо ждать. – Но мне дали опись. Думаю, там только маис. В самый раз для холодной каши утром. Может, еще лепешки на ужин с соленой рыбешкой. Стандартная диета.
Вытащив из сумки на поясе лист лубяной бумаги, он развернул его. Кто-то хорошо исписал его чернилами, картинками и линиями с засечками под каждой. Ксиала не могла читать рисуночное письмо кьюколанцев, так что ей пришлось ждать, пока Пату скажет, что там написано.
Мужчина испустил вздох:
– Итак, маис. – Он одарил ее взглядом, в котором не было ни тени удивления. – В зернах для лепешек и каши, конечно. Но к ним еще и фрукты. Папайя, дыня и лайм. Соленая рыба. Может, больше одного вида. – Он выпрямился, широко открытые глаза стали еще шире. – Дичь, вымоченная в уксусе. Мускусная свинья, сушеная и приготовленная. Мангровые устрицы. – Он улыбнулся. – Начинаю верить, что господин Балам выделил нам продукты из своих личных лавок.
Ксиала похлопала осчастливленного Пату по плечу.
– Тогда отлично. Приготовь нам еду. Пир. Ну, может, не слишком плотный, но из еды, что не может долго храниться. Фрукты и устрицы, да? Может, там указано и чуть-чуть бальше?
Пату усмехнулся:
– Намного лучше. Здесь есть ящик кстабентуна.
Напиток из аниса и меда, которого она напилась перед тем, как попасть в тюрьму. В душе ей отчаянно хотелось напиться, но при этом она как капитан понимала, что будет лучше.
– Ах, давай обойдемся. В конце концов, это только первый день.
– Да, конечно, – явно посвежевший мужчина встал. – Я лучше начну прямо сейчас – Келло почти подвел нас к берегу.
Хотя Ксиала – по покачиванию каноэ под ногами, по ощущению зыби, которое менялось по мере того как начиналось мелководье, и так могла сказать, что они приближались к суше, объясняться она не стала. Лишь оглянулась, хотя ей это и не требовалось, кивнула в знак согласия и направилась к своему месту около руля.
По дороге она остановилась перед дверью, ведущей в единственное закрытое помещение на корабле. Большая часть груза была спрятана в деревянные ящики или завернута в полотнища из растительного волокна и сложена под соломенной тростниковой крышей, но на корабле была еще маленькая комнатка, площадью не более десяти шагов, – достаточно большая для скамьи, кровати и, возможно, стола писца. Обычно такие помещения использовались для капитанской каюты или для груза слишком ценного, чтобы храниться на открытом воздухе. В этом путешествии ценным грузом был человек. Мужчина, который не показывался на глаза все те шесть с лишним часов, которые они провели в пути.
Ксиалу это, конечно, удивляло. Господин Балам сказал, что мужчина слеп и весь в шрамах. Какой-то религиозный отшельник. Старый и морщинистый монах из какого-то тайного ордена Обреги волновал ее меньше всего.
Она неизбежно не ладила с религиозными людьми, всегда настолько сурово относящимися к молитвам и морали, что чувствовали необходимость навязывать их другим. Чем больше она думала о старом сморщенном обреги, который, без сомнения, был готов заставить ее подчиниться своим богам, тем сильнее она раздражалась. Она уже разозлилась до того, что была готова выбросить его за борт, обещала она там что-то Баламу или нет.
Прекрати, приказала она себе. Он здесь не для того, чтоб судить тебя. Он твой гость. И твоя работа – доставить его в Тову.
И она выполнит ее, хотя, если честно, ей было очень любопытно. За время своих путешествий она встречала не так уж много обреги. Их страна находилась глубоко в высоких южных горах, моряки родом из нее были редки, а сама страна нечасто участвовала в морской торговле. Так что, несмотря на то, что она встречалась с людьми из дюжин городов и мест континента Меридиан, обреги оставались для нее окруженной сушей загадкой.
Она решила, что представится сама, позаботится о том, чтоб ему было комфортно, и будет вести себя профессионально и вежливо. В конце концов, это был ее долг.
Она уже протянула руку, чтобы открыть дверь, но в этот момент раздался крик Келло, и она почувствовала, как корпус легко ткнулся в мягкий песок.
Они прибыли на сушу.
Ксиала вздохнула и опустила руку. Обреги придется подождать.
* * *
Корабль она покинула последней. Келло уже привел обе дюжины человек команды на песчаную отмель – широкую пологую бухту, находившуяся на расстоянии примерно полукорпуса корабля от берега материка, которая была примерно равна одной восьмой мили в длину и пятнадцать шагов в ширину. Здесь было достаточно мелко для того, чтобы идти по грудь в воде во время отлива, и в то же время было довольно легко плыть во время прилива. Со стороны же океана было отличное место, чтобы бросить якорь – дно там резко понижалось и можно было легко вернуть каноэ на глубоководье, – так что там даже не требовалось причала.
Пату был занят. Команда уже сидела на земле, вокруг одеял, уставленных разнообразной едой, которую предоставил расщедрившийся господин Балам. Маисовые лепешки с кусочками тыквы, приготовленные Пату на разведенном в яме костре, соседствовали с раскрытыми устрицами, посыпанными протертым авокадо и семенами перца, а в центре стояла тарелка, доверху наполненная рыбой, чьи тусклые глаза и оранжевые чешуйки мерцали в отблесках огня.
Кто-то выбил крышку глиняной бочки с бальше, и по кругу уже передавалась вычищеная от моллюска чашеобразная раковина, наполненная молочным алкогольным напитком. Взрывы хохота и тихие мирные разговоры наполняли воздух – голоса команды, которая тяжело отработала под палящим солнцем и теперь была вознаграждена за это. Впереди их еще ждали тяжелые дни, но сейчас, в холодной темноте, перед огнем и запасом еды, достойным лорда-торговца, все было именно так, как и должно быть.
– Капитан! – Голос окликнул ее, едва ноги коснулись песка. – Присоединяйся к нам!
Команда разразилась одобрительными возгласами. Ксиала скинула сандалии, зарывшись пальцами во все еще теплый песок. Кто-то передал ей раковину, наполненную бальше. Она приняла ее и осушила одним долгим глотком. Новые одобрительные возгласы и смех распороли тьму, и кто-то выкрикнул:
– Тик!
Она ухмыльнулась в ответ и отвесила легкий поклон, вызвавший новую вспышку смеха. С некоторыми из этих мужчин она в прошлом напивалась вдрызг.
Вернув раковину предыдущему владельцу, она, поджав под себя ноги, опустилась перед заставленным едой одеялом. Пату предложил ей устрицу и черный клинок – короткий, не больше ее искалеченного мизинца. Вытащив мясо предложенным ножом, Ксиала проглотила его и почувствовала, как перец приятно обжег рот. Потом тем же клинком она разделала рыбу, быстрым и практичным разрезом обнажив позвоночник, а затем, выкинув кишки, вонзила пальцы в плоть, отделив ее от тонких костей. Это было восхитительно.
