– Это было ужасно, – согласилась она, на мгновение подпустив нотки испуга в голос, – но Ножи легко справились с нападающим и он не смог подобраться близко, – соврала она. «Это ты его послала? – задумалась она. – А если нет, знаешь, кто это сделал?»
– Ну, я, например, рада слышать, что ты в порядке, Наранпа. Эчи проделал замечательную работу, выказывая Ятлизе должное уважение. Думаю, похороны, которые он и Хайсан организуют, оценят все, но… – Она запнулась, склонившись к ней, – он довольно молод.
– Едва ли двадцать пять, – согласилась Наранпа.
– Однажды он станет хорошим Жрецом Солнца, – продолжила Айайюэ, – но не сейчас. – Матрона Водомерок многозначительно расширила глаза. – Надеюсь, я тебя этим не обидела. В конце концов, он твой будущий преемник.
– Еще нет, – поправила ее Наранпа. – Есть и другие адепты, которые могут стать лучшим выбором. Однажды.
Айайюэ сделала вид, что размышляет над этим.
– Ну, ты и сама знаешь, кто лучше послужит Наблюдателям. – Она многозначительно глянула на пару позади Наранпы. – Кажется, некоторым трудно определить разницу между желтым и золотым, и те из нас, кто не принадлежит ни тем, ни другим, предпочли бы, чтобы эти цвета были разделены. Такое столкновение может разрушить весь ансамбль. Ты со мной согласна?
Наранпе хотелось расцеловать ее, но она лишь позволила губам изогнуться в улыбке:
– Мне кажется, брызги зеленого или голубого могут творить чудеса.
– Или, возможно, не нужно вообще использовать цвет.
– На самом деле есть много вариантов.
Айайюэ глубокомысленно кивнула:
– Я вышла только для того, чтобы засвидетельствовать почтение Хайсану. Он работает в архивах над очень длинной речью, восхваляющей Ятлизу. – Она указала жестом на террассу. – Ты собираешься войти?
– Нет, – спонтанно выпалила Наранпа. Она поняла, что матроны знали, что Эчи пытался узурпировать власть, и как минимум Водомерки это не одобряли. Так же она была уверена, что Нуума слишком взволнована, и работать над балансом с Черными Воронами и Водомерками можно будет в другой день. Достаточно и того, что получилось.
– Передайте другим матронам мои наилучшие пожелания, если Эчи этого еще не сделал, и увидимся на похоронах.
– Разумеется, – согласилась Айайюэ. – Я рада, что у нас была возможность поговорить, это, как всегда, было поучительно.
Они обменялись вежливыми поклонами, и Айайюэ вернулась на террассу, а Наранпа направилась в другую сторону. Лишь в коридоре, на полпути в свою комнату, она поняла что Айайюэ пошутила.
Глава 15
За пределами города Хукайи
325 год Солнца
(16 дней до Конвергенции)
Потеряй одного ребенка на войне и получи четыре поколения мира.
Слова, начертанные над военным колледжем Хукайи
Весть о смерти матери прилетела к Око на спине огромного ворона. Воин находился на тренировочном поле военного колледжа к западу от птичника, за которым раскинулся еще больший кампус, когда заметил приближение вранового, чьи черные крылья закрыли полуденное солнце. Он всегда поражался этим существам, которых его клан называл своими тезками. Казалось, размаха их крыльев недостаточно, чтоб выдержать их вес, не говоря уже о том, чтобы нести на спине всадника. Но Око по собственному опыту знал, на что способны их тотемы-вороны, и знал, что они могут пролететь мили на восток – от Товы к зеленым пастбищам Хукайи, – за время меньшее, чем то, что потребовалось, чтобы проехать это же растояние на лодке или пройти пешком.
Око опер тренировочное копье на стеллаж и вытер пот со лба краем своей хлопковой рубашки. Он надеялся потренироваться еще час до того, как наступит ночь, но узнал всадника и понял, что какое бы письмо он ни принес, оно предназначалось именно ему. Тренировкам придется подождать.
Не сводя глаз со всадника, Око побежал к местному птичнику, так не похожему на огромные вольеры Товы. Там были приличные гнезда, настоящие вольеры, расположенные высоко в скалах вокруг города. Такие были у каждого Созданного Небесами клана, кроме Водомерок, которые держали своих тотемных зверей в системе пещер рядом с рекой Товаше. Но Беркуты, Крылатые Змеи и Черные Вороны предпочитали быть ближе к небу.
Военный колледж разместил наездников Созданных Небесами кланов настолько хорошо, насколько это было возможно на плоских равнинах Хукайи, построив для содержания животных большие деревянные загоны, разбитые на несколько кругов, каждый два акра в диаметре, со столбами для привязи, желобами для кормления и высокими открытыми заборами, которые заменяли стены. Достоточно места для приземления зверей, но недостаточно для того, чтобы комфортно разместиться на какое-то время. В конце концов, молодежь из кланов, Созданных Небесами, приезжала в Хукайю, как и все остальные, для того, чтобы изучить древнее искусство войны, но никто не хотел, чтобы тованцы приводили сюда своих созданий, и больше всего этого не желали коренные хукайцы.
Некоторые изобретательные студенты развесили у ворот в загоны клановые флаги, вероятно привезенные из дома. Первым был череп ворона на алом фоне, дальше – контур Беркута на золотом листе, затем похожее на трость насекомое на синем и, наконец, зеленый изгиб крылатого змея. Око направился к красному флагу. Оказавшись внутри загона, он, прикрыв глаза рукой, поднял голову, глядя, как приземляется ворон со всадником.
Он ухмыльнулся, наблюдая. Птица на мгновение зависла над ним. Приземляясь на траву, птица на миг, как бы приветствуя Око, согнула пальцы, заканчивающиеся длинными когтями – настолько огромными, что могли раздавить голову, как дыню. Из пасти создания пахло падалью, сожранной во время путешествия. Птица покачала огромной головой, грива из оперенья лоснилась от заботы.
Оглушительный вопль, и Око рассмеялся.
– Рад встрече, Кутца. – Он погладил вытянутый птичий клюв. Глядя на это создание, он внезапно понял, как соскучился по своему питомцу. Его Бенунде, огромной иссиня-черной красавице, о которой Око заботился с тех пор, как она вылупилась из яйца, весной должно было исполниться пять лет. Но Бенунда не отправилась с ним в путешестие в Хукайю. Здесь не было места, где птицы могли надолго оставаться, да и, кроме того, было бы жестоко разлучать ее с родней на те годы, что Око проведет здесь, так далеко от Товы.
– Хо, кузен! – раздался голос со спины птицы. – Прекрати баловать Кутцу!
– Хо, Чайя! – Улыбка Око стала еще шире. – Кутца такой же воин, как и ее наездник, и никакая ласка этого не изменит, не так ли, Кутца? – Он вновь погладил клюв, пока птица удовлетворенно не оттолкнула его руку.
– Ты ее балуешь! – упрямо повторил кузен, соскальзывая со спины питомца. Чайя был таким же высоким и широкоплечим, как и Око, а от долгих военных тренировок и частых полетов на птице на его плечах вздувались рельефные мускулы. Стянув с головы оперенный шлем, Чайя тряхнул волосами. Его шевелюра, в отличие от полуночно-черных волос Око, была выгоревшей на солнце, русой, и он стянул волосы сзади, завязав их во множество замысловатых узлов. Око предпочитал моду Хукайи: его волосы были заплетены в две одинаковые косы, спускавшиеся по спине, – надежный боевой стиль, что был намного лучше, чем свободные стили, популярные в Тове. Впрочем, несмотря на небольшие различия, кузены могли сойти за братьев: квадратная челюсть, широкое лицо с чувственными губами и озорство в высоко изогнутых бровях.
