– Ты мне льстишь. – Он улыбнулся столь же холодно и неискренне, как любая Созданная Небесами матрона, освоившая искусство кривить рот.
И вдруг Наранпа поняла, что, разыскивая брата, она совершила ошибку, надеясь на то, что после всего этого времени они вообще узнают друг друга и что он будет испытывать к ней хоть какую-то симпатию.
Это была величайшая глупость. Или даже высокомерие с ее стороны.
«Но ты здесь не просто так, Нара, – напомнила она себе. – Причина, по которой ты находишься здесь, намного важнее, чем твой стыд и дискомфорт по поводу прошлого».
До этого она сидела сьежившись, словно каждое его слово наносило ей новый удар, увернуться от которого не было никакой возможности, но теперь она выпрямилась и глубоко вздохнула, прежде чем заговорить:
– Я пришла, потому что мне нужна твоя помощь.
Денаочи оперся подбородком о кулаки:
– Я тебя слушаю.
Она почувствовала, как под его пристальным взглядом на затылке у нее выступил пот, и ее сердце бешено заколотилось, но она все же заставила себя продолжить:
– Това в опасности. И она нуждается в твоей помощи.
– Городу нужна моя помощь? – Его голос был ровным и недоверчивым. – Мне показалось, ты сказала, что моя помощь нужна тебе.
– Да, мне тоже нужна помощь, – призналась она и поспешно добавила: – Чтобы помочь городу. Мне нужно, чтобы ты помог мне помочь городу.
Его губы изогнулись в кривой усмешке.
– Что я могу предложить Жрецу Солнца? У вас есть убийцы, готовые явиться по вашему зову, целители, чтобы исполнять ваши приказы. Да даже Созданные Небесами матроны срать не сядут, не сверившись с вашими звездными картами. Чем я могу помочь вам? Простите, городу. Хотя… Может… Проблема в этих же самых людях?
Она сглотнула.
– Так вот в чем дело? – сладко спросил он, добавив в голос толику удивления. – Тебя предали.
Она думала, что, узнав о ее унижении, он будет смеяться, издеваться над ней – но Денаочи просто смотрел.
Она сложила руки на коленях.
– Похоже, у меня появилось довольно много врагов, это правда.
– Любой, кто возвысится подобно тебе, соберет их, как мух. – Он откинулся на спинку кресла, постукивая пальцами по подбородку. – Они ненавидят тебя, не так ли? Потому что ты не из Созданных Небесами, и не важно, как при этом ты стараешься. Ты ведь не можешь полностью смыть эту вонь Засушливых Земель со своей кожи, не так ли, сестра?
И пусть в его прозорливости и проницательности не было ничего приятного, но Наранпа знала, что он не ошибся.
– Я признаю, что у меня были проблемы в башне, но я хочу сказать откровенно, Очи. Я здесь не для себя. Я пришла к тебе, потому что город…
Он махнул рукой, страдальчески закатив глаза к потолку.
– Ох уж мне эти разговоры о городе. Я знаю, что ты серьезно, Нара. Я вижу, что ты говоришь искренне, но ведь именно они пытаются убить тебя, не так ли? Твое драгоценное жречество возжелало твоей смерти.
Она покачала головой.
– Только не жречество. Культисты Вороны. На мою жизнь было совершено покушение. Произошло две попытки, последнего мы смогли поймать. И хотя он погиб прежде, чем его смогли допросить должным образом, он носил хааханы.
– Черные Вороны действительно ненавидят тебя. – Это признал он чуть быстрее, чем ей того хотелось. – Они бы без колебаний убили Жреца Солнца и вырезали бы всю башню, если б думали, что это сойдет им с рук. Но они слишком умны, чтобы пытаться выходить на прямой конфликт, поскольку знают, что тогда другие кланы отвернутся от них. К тому же они выжидают своего часа по духовным соображениям.
– Ждут возвращения своего бога. – Отмахнулась она от этой чепухи, как от наваждения, которым она в сущности и была.
– Радуйся, что они верят, что тебе отомстит их разгневанный бог, и не поднимают нож против тебя.
– Ты только что сказал, что они не дураки. Взять в руки оружие против башни было бы действительно глупо.
– Вот именно. Я бы предположил, что, если кто-то пытается убить тебя, значит, надо посмотреть поближе к тебе.
Она понимала, на что он намекает, но это звучало очень нелепо, особенно в свете ее недавнего свержения.
– Если жрецы хотели моей смерти, они могли бы убить меня мириадами способов по сто раз в день!
– Но разве тогда бы в этом обвинили Черных Ворон? Но после того как была убита их матрона, возможно, они решили, что не могут больше ждать.
Правильно ли она его расслышала? По спине пробежал холодок.
– Ятлиза умерла в своей постели.
Он цокнул языком, погрозив ей пальцем:
– Ее тело вытащили из реки. Есть близкие к каждой матроне люди, докладывающие мне обо всем. Новая матрона и ее Щит относятся к культистам весьма недружелюбно, и поэтому Черные Вороны стараются удержать в секрете, что старую матрону убили. Думаю, если бы культисты знали, что кто-то приложил руку к смерти матроны, по Тове бы уже бежали реки крови. Пусть и их собственной, но ущерб все равно был бы нанесен.
– Но… – Она покачала головой. Убита? – Этого не может быть.
Небеса, знал ли об этом Иктан? Она покраснела, чувствуя себя полной дурой. Разумеется, Иктан все знал. Другой вопрос, почему не сказал ей об этом.
Денаочи прищурился, сначала в замешательстве, а потом вдруг развеселившись:
– Ты действительно не знала? Как интересно. Я предполагаю, что в ее смерти повинны священники. – Он улыбнулся, мрачно забавляясь над нею. – Мне кажется, ты доверяешь не тем людям, сестра. Но, видишь ли, ты не ошиблась в том, что Това в опасности. Надвигается буря, это верно, но совсем не оттуда, откуда ты думаешь.
Глава 28
Город Това (Утроба Койота)
325 год Солнца
(8 дней до Конвергенции)
Необходимо, чтобы адепты отказались от родственных уз и обязанностей, которые связывали их до вступления в жречество. Адепты должны быть верны лишь собратьям в небесной башне, иначе они будут перечить друг другу, а истинный путь будет закрыт чувствами.
Наставление Жреца Солнца
Наранпа откинулась назад, чувствуя, как лихорадочно мечутся ее мысли. Ей и раньше казалось, что положение все осложняется, но она видела лишь вершину проблемы. Денаочи же мог разглядеть всю образовавшую ее скалу.
Брат уже встал и сейчас мерил шагами комнату. Наранпа заметила, что он слегка прихрамывает, подволакивая при этом левую ногу, и лишь сильнее сжала губы, проглотив вопрос. Несомненно, это было еще одним напоминанием о его прошлом, таким же, как шрам на лице, или отсутствующие пальцы, или обожженные руки. И вдруг ее сердце снова сжалось от жалости к тому мальчику, которым он когда-то был.
