Его наставник Пааде однажды сказал, что боль – единственный друг, что ее нужно приветствовать, как свою любовницу. Тогда Серапио думал, что Пааде имел в виду физическую боль, обжигающее прикосновение ладони к щеке Серапио. Но теперь он понимал, что наставник имел в виду нечто большее. Он не знал, как превратить боль от расставания с Ксиалой в друга, и эта боль тяжело и чуждо засела у него в груди.
Он остановился, чтобы снять с шеи мешочек со звездной пылью, и даже обрадовался всплеску адреналина, пронзившему все тело, когда он коснулся порошка языком.
Серапио позвал ворону, чтобы та помогла ему разглядеть город… и закричал.
Черные крылья заполнили его голову. Великий ум, острый и любопытствующий, потянулся к нему и коснулся его. И Серапио рухнул на землю, и люди безучастно обходили его, бормоча о Вороне, который, вероятно, слишком много выпил.
Сердце бешено колотилось в груди, грозя разорваться, и на ум пришло только одно слово:
Бенунда.
Кто ты?
Он пытался найти ответ, но никак не мог вспомнить свое Имя. Да и имя у него в любом случае было неподходящее.
Вместо этого он подумал о своей жизни. О том дне на балконе, когда ворон пожрал солнце. О счастливом прикосновении перьев к рукам, когда вороны кормились из его открытой ладони. О тени на кончиках пальцев, когда он призвал ворон на экипаж корабля Ксиалы.
Праотец. Нам сказали, что ты придешь.
Кто вам сказал? – подумал он.
Малыши. Они рассказали о могучем Вороне, притворяющемся человеком и направляющемся в Город. Они называют тебя Несущим ночь и Пожирающим Солнце. Это правда? Ты пришел пожрать солнце?
Это правда.
Тогда как мы можем служить тебе?
Мне нужны твои глаза. Ты поможешь мне?
Далекое карканье большой вороны эхом разнеслось по каньону – так громко, что его услышали даже за шумным весельем. Горожане замерли, прислушиваясь, но, когда новых криков не последовало, вернулись к своим делам.
И Серапио все увидел.
Он находился внутри вольера, расположенного на крыше дома на черной скале. Именно там жили огромные врановые. Здесь было тепло и уютно, было что поесть и с кем пообщаться. Вдоль стены висели уздечки и сшитые из ковров седла. Дюжина других ворон, казалось, тоже почувствовали присутствие Серапио и обратили внимание на Бенунду.
Сколько вас? – спросил он.
Все, кого ты видишь здесь, и еще множество других в гнездовье на западе. Там, далеко в горах, вдали от людей – даже из клана Вороны – мы и откладываем яйца.
Мне нужна только ты, Бенунда, – подумал он.
Тогда я к твоим услугам.
Птица взмыла в небо, и крылья ее были достаточно широки, чтобы покрыть взошедшую луну. Огромный ворон парил над городом, позволяя Серапио смотреть его глазами, и юноша видел кварталы Созданных Небесами. Глубоко внизу, в каньоне, серебрилась в лунном свете река. Плетеные мосты покрывал иней, отчего под блеском звезд казалось, что они светятся, как паучий шелк. А вдалеке виднелась небесная башня.
Глазами Бенунды она не казалась такой уж большой. Это был просто каменный круглый дом высотой в шесть этажей, одиноко стоящий на вершине холма. Но даже сейчас, внутри, за его стенами находились враги, и Серапио отчаянно захотелось направиться туда, сразить тех, кто причинил зло клану Вороны, кто пытался убить собственный голос Одо Седоха.
Подожди, – сказал он себе. – Ты должен нанести удар, когда тьма воцарится над миром. Нельзя терять терпения.
Он повернул Бенунду прочь от Отсы.
Покажи мне Солнечную Скалу, – попросил он.
И она полетела на восток, по направлению к нему в Титиди, паря на вечно дующих ветрах каньона, и показала ему отдельно стоящую гору с ее четырьмя мостами и амфитеатром. Он увидел себя глазами ворона – неподвижную фигуру в черном, окруженную морем красок и веселья. Он улыбнулся, увидев тропинку, которую Бенунда провела к мосту и дальше к Скале. Сейчас, под растущей луной, она была пуста, темна и безлюдна. Но скоро она до отказа наполнится матронами, кланами и Наблюдателями. И, конечно же, здесь будет Жрец Солнца.
Пошел снег – пока только мелкая крупа, но порывы ледяного ветра уже коснулись кожи Серапио, и хлопья закружились вокруг.
Приближается шторм, о Пожирающий Солнце. Страшный холод, который он принесет, может убить доверчивого ворона. Будет лучше, если сегодня ночью ты найдешь укрытие, а завтра уже отправишься к Скале.
Сегодня я буду спать на Скале, Бенунда. Я – единственный шторм, имеющий сейчас значение, и нет укрытия от того, что я приношу.
Глава 38
Город Това
325 год Солнца
(день Конвергенции)
И брат забудет брата,
И примет его как врага, сказав:
«Твои глаза – мои глаза,
И твоя кожа – моя кожа,
И твои уста – мои уста,
о мы так долго были разлучены,
Что ты не узнаешь меня, даже когда я стою перед тобой».
Из Избранных стенаний Ночи Ножей
Око стоял в вольере и смотрел на три солнца. Сегодня, в последний и самый короткий день года, рассвет наступил поздно, но, когда это наконец случилось, выглядело это потрясающе. Солнце, тяжело и низко зависшее над восточным горизонтом, раскололось на три части, эти яркие всполохи низко, как костер, горели над землей, и пламя дугой поднималось вверх, освещая зимнее небо.
Прошлой ночью шел снег, затем он сменился дождем, а потом застыл льдом, и теперь замерзший и переливающийся мир блестел в утреннем свете. Око кутался в плащ из вороньих перьев и гадал, что могут означать эти три солнца. Конечно, это был знак, но был ли он благоприятен для Жреца Солнца или предрекал его крах? Пожалуй, растолковать это могли лишь Наблюдатели, но он не верил, что они не будут искажать правду так, чтобы это пошло им на пользу.
Око потер шею, пытаясь снять напряжение. Он плохо спал. Вороны в вольере были неугомонны всю ночь. Он подумал, что, может быть, они беспокоятся из-за погоды, и, когда он поднялся на рассвете, Бенунды уже не было. В этом не было ничего необычного; она часто улетала и прилетала, когда вздумается, и тем не менее было в этом что-то тревожащее.
Око решил подождать ее, зная, что она никогда не пропустит утреннего кормления, но, когда Бенунда не вернулась даже к полудню, он начал беспокоиться. Он подумал было взять с собой Кутцу или еще кого-нибудь из птиц, чтобы поискать ее, но решил, что слишком опекает свою птицу. В конце концов, она была гигантским вороном, да вдобавок еще и хищником, а потому мало что могло причинить ей вред.
Позади послышались шаги, и Око, обернувшись, увидел приближающегося Щита – одного из тех, кого послал в город искать незнакомца, которого лодочник назвал Одо Седохом. Они отчитывались о своих безуспешных поисках весь день, а потом одна женщина сообщила, что заметила мужчину, похожего на того, кто был им нужен, в Титиди. Око разослал людей искать дальше, но они так никого и не нашли.
