Ксиала пробралась сквозь толпу на балконе и спустилась по ступенькам на улицу. В темноте и у костров собирались толпы людей, ждущих, когда их разожгут новогодним огнем. Глаза Ксиалы привычно расширились, пытаясь уловить больше света, но было так темно, что девушка с трудом видела даже собственные ноги. Толкаясь плечами и бормоча извинения, она пробиралась сквозь толпу, обходя препятствия и толком не понимая, куда идет, пока вдруг не оказалась на площадке моста, ведущего к Солнечной Скале.
Она заколебалась, глядя на простор перед собою. На Скале что-то происходило. Тьма, еще более темная, чем фальшивая ночь вокруг, клубилась над плоскогорьем, подобно живому существу. Ей показалось, что она слышит крики, слабые и отдаленные, хотя уверенности в этом не было из-за звучащего вокруг пения. Женщина на балконе сказала, что по мосту пройдет гонец с факелом, поэтому она прищурилась, вглядываясь в темноту, выискивая любой признак приближающегося света.
И что-то действительно приближалось. Что-то большое и бурлящее заставило мост закачаться. Толстые плетеные канаты раскачивались и натягивались на каменных основаниях. Крики – теперь она была уверена, что слышит именно их, – становились все громче.
Бурлящая толпа появилась внезапно. Десятки, нет, сотни или даже больше людей бежали вперед, толкаясь и давя друг друга, пытаясь перебраться через мост. Ксиала с ужасом увидела, как огромный пролет накренился и женщина, одетая в ярко-голубое платье, рухнула в пропасть. За ней последовало еще одно тело, слишком темное, чтобы его можно было опознать.
Ксиала моргнула. Все произошло так быстро, что она не была уверена, видела ли это на самом деле. Даже учитывая ее улучшенное зрение тика, тени были слишком густыми, и вдобавок никто не остановился и не закричал. Толпа была все ближе, и Ксиала успела отпрыгнуть в сторону как раз в тот момент, когда с моста хлынули бегущие. Окровавленные наряды, одетые в честь солнцестояния, были разорваны, а в широко распахнутых глазах светился страх.
Она все пыталась осознать это, понять, что происходит.
– Серапио, – прошептала она. Все эти люди, без сомнения, пытались скрыться от него.
Она протиснулась в толпу, изо всех сил борясь с потоком. Но людей было слишком много, и ее поволокло прочь от Скалы, обратно в Титиди.
Нет! Она будет бороться. Она потянулась за своей Песнью, и та, дикая и яростная, сорвалась с ее губ, ударила острым клинком, пробивая дорогу сквозь толпу.
Люди вокруг остановились, будто застыли, но те, кто был дальше, не могли слышать ее Песнь, и они мчались вперед, топтали остановившихся… И те пали без жалоб, раздавленные ногами.
Ксиала задохнулась от ужаса и попыталась изменить Песнь, смягчить приказ, понизить тон, чтобы успокоить, а не ранить. Она подумала о ласковых водах и звездных ночах. Она подумала о смехе и хорошей еде на песчаном берегу. Она подумала о детских сказках, поведанных благодарному слушателю. И это сработало. Люди замедлились, успокоились. Она Пела так громко, как только могла, и везде, куда добралась ее Песнь, люди затихли.
Она проталкивалась сквозь податливые тела, продолжая петь. Добралась до моста, а затем и вовсе смогла пойти по нему. И улыбнулась, спев жизнерадостные ноты. Это должно было сработать.
И вдруг что-то изменилось. Темный шторм, состоящий из осколков льда, острых, как стекло, обрушился на мост. Он хлестал по волосам, обжигая лицо. Резал кожу льдинками, острыми, как обсидиан. Омертвляя нервы и мысли, промораживал изнутри, подобно ледяным кристаллам, замерзающим на озере.
Ее Песня дрогнула и затихла.
Люди вокруг спотыкались и падали, терзаемые тем же неестественным ветром. Она же стояла на коленях, вцепившись в толстую веревку моста, уверенная, что шторм сбросит ее в каньон.
А потом это внезапно прекратилось, но все, что она могла сделать, – это лишь согнувшись пополам прижаться к перилам, задыхаясь, шатаясь от боли и пытаясь дышать. По толпе, как бешеная волна, прокатилась паника, и то спокойствие, которое она до этого смогла Пропеть, утонуло в новой волне ужаса. Толпа вздернула ее на ноги и потащила обратно, прочь с моста. Кто-то нечаянно пнул ее ногой, потом чей-то локоть ударил ее по щеке. Новый удар – на этот раз в спину, и она споткнулась. Люди тащили ее за собой, и она могла сейчас лишь стараться не упасть им под ноги.
Земля – скользкая и взрыхленная сотней сапог и ботинок – вновь оказалась под нею. Чьи-то руки толкали ее, рвали ей рукава, гнали ее по улицам Титиди. Люди кричали и показывали пальцами. Она не могла понять их речей, но по крайней мере смогла поднять голову и проследить, куда они показывали.
В небе над Солнечной Скалой висело солнце: над горизонтом повис огромный диск – ни восходящий, ни заходящий. Луна тоже остановилась и сейчас отбрасывала тень на солнце, полностью затмевая его, и теперь там, где когда-то было солнце, покоилась черная сфера, по краям которой виднелись лишь едва заметные полоски света.
Остальное было тьмой.
Глава 41
Город Това (Утроба Койота)
325 Год Солнца
(день Конвергенции)
Сегодня Саайя обнаружила в одном из запрещенных томов работу, предназначенную для воскрешения мертвых. Она принесла его мне с таким же нетерпением, как ребенок, который нашел бездомного щенка и надеется оставить его себе. Я прочитал текст и не позволил ей убедить меня. Я посоветовал ей сосредоточиться на более многообещающей теории божественного переноса и оставить эти идеи воскрешения. Обуздание скрытых сил бога в человеческом сосуде – несомненно, высшая из магий, которая способна заставить сломаться от зависти даже Жреца Солнца в его высокой башне.
Из Записной книжки господина Балама из Дома Семи, торгового правителя Кьюколы, Покровителя моря Полумесяца, Белого Ягуара по Праву Рождения
Чтобы выловить тело из Товаше, Затайя использовала длинный шест – такой же, каким пользовались речные монахи.
– Глупая девчонка, – пробормотала она, переходя вброд медленно текущий приток реки, чтобы вытащить Наранпу из воды. – Как ты только в реке оказалась?
Ведьма жестом велела двум девочкам-подросткам подхватить женщину, некогда бывшую Жрецом Солнца, под мышки и подтащить ее к берегу. Те положили мокрое обнаженное тело на пустынный илистый берег реки. Они были надежно укрыты от глаз людей, путешествующих по реке, под тяжелым каменным навесом. Хотя, конечно, вряд ли бы здесь кто-то оказался – по мере того как близилось затмение, продолжалось празднование солнцестояния. А значит, все глаза были устремлены вверх, а не вниз, в этот провал.
Наранпа выглядела на удивление свежо. Лицо обмякло, но кожа не покрылась восковым налетом и не вздулась от газа, как было бы, если б тело долго пролежало в воде. По внешнему виду Затайя догадалась, что Наранпа пробыла в реке не больше нескольких часов и, может быть, даже была еще жива, когда упала в воду. Ведьма провела грубыми руками по телу Наранпы, осматривая грудь и спину, ощупывая голову в поисках ран, но ни одной так и не нашла. В воду она попала живой, а не мертвой.
