– Всё-таки может быть ещё кто-то! – настаивала я, хотя даже для меня самой это возражение звучало вяло и слабовато. – Вдруг кто-нибудь не пошёл на праздник и…
– Я проверила каждый дом в городе, прежде чем заложить взрывчатку. Никого не осталось.
Дым струился из развалин магистрата, и я кашляла всё сильнее. Уже почти вообще не могла дышать. Идущая Тропой Шипов и Роз схватила меня за ворот и оттащила подальше от огня – как упрямого мула.
– По-моему, это шок, – заявила она мне. – Психологическая травма. Потрясение от смерти людей, с которыми у тебя уже возникла эмоциональная связь. Будет очень круто, если ты сейчас возьмёшь себя в руки.
Мне хотелось наорать на неё, но всё, что я сумела выдавить – это жалобный стон.
– Мы только что вырезали целый город.
Почему я едва могу шевелиться? Конечно, меня измотал бой и мучительная концентрация, которая требовалась, чтобы мыслить категориями арта туко. Царапины на руках и лице сочились кровью. Кто-то укусил меня за плечо. Дважды. В общем, синяков и ссадин оказалось предостаточно. Однако настоящие раны были куда глубже – и болели ещё сильнее от того, что я не могла говорить о них вслух.
Идущая Тропой Шипов и Роз начала вытаскивать свои стрелы из мёртвых тел, разбросанных вокруг магистрата. Она внимательно осматривала каждую из них, вытирала тряпочкой и клала в кожаный колчан, пристёгнутый ремнём к бедру. Меня она едва удостоила взглядом.
– Должна признать, что я удивлена, – сказала она. – Я наблюдала за тобой со стены, пока ты пробивалась сквозь крикунов. Похоже, ты использовала какие-то примитивные приёмы аргоси, но, на мой взгляд, слишком уж осторожно. Тем не менее, осмелюсь предположить, что ты тоже аргоси, как и я.
– Да, я аргоси, – ответила я. – Но не такая, как ты.
Тропа Шипов и Роз посмотрела на меня с интересом.
– Как тебя зовут?
– Фериус Перфекс.
– Это не имя аргоси. Скажи настоящее.
– Что? У меня его нет.
– Тогда ты не аргоси.
– Да пошла ты!
Она вложила последнюю стрелу обратно в колчан и двинулась прямо на меня, будто собиралась напасть. Потом я поняла, что эта женщина, вероятно, всегда так ходила – словно каждый её шаг вёл прямиком к великой и славной цели.
– Оживи какого-нибудь мертвеца, – сказала она.
– Что?
Она указала на труп мужчины средних лет, распростёртый на земле.
– Верни его к жизни своим чувством вины. Или ты ещё не научилась превращать вину, горе и стыд в чудодейственную силу воскрешения?
Я уставилась на неё, разинув рот.
– А ты можешь… Такое возможно?
Щеке стало больно и горячо. Я не сразу поняла, что девица влепила мне пощёчину.
– Конечно, нет, идиотка. Хватит уже вести себя как ребёнок.
Всего несколько минут назад мои разум и тело были полностью погружены в танец арта эрес. И теперь оплеуха вернула меня туда. Я взмахнула рукой, метя кулаком девице в челюсть и заранее зная, что им не сужено будет встретиться. Идущая тропой Шипов и Роз просто пригнётся и толкнёт меня ладонью в грудь, отбросив назад. Это даст ей дополнительный фут, нужный для правильной контратаки.
Однако мой удар был обманным манёвром. Когда она попыталась толкнуть меня, я присела, развернувшись, и её руки пролетели у меня над головой. Я схватила её за предплечье, вывернула его и выпрямилась, одновременно шагнув противнице за спину, а потом швырнула её через плечо.
Дюррал не одобрял такие грубые боевые приёмы. Он хотел, чтобы схватка становилась танцем, и нёс какую-то ахинею – дескать, как бы ни была эффективна техника, аргоси, который сражается как солдат, уже сдал самую важную позицию.
Возможно он был прав, потому что, хотя бросок казался идеальным, моя соперница каким-то образом использовала его, чтобы перекувыркнуться в воздухе и грациозно приземлиться, попутно зажав моё запястье в жёстком захвате.
– Больно? – спросила она небрежным тоном. Слишком небрежным для человека, который так жестоко выкручивает противнику руку.
Я молниеносно применила подряд три разных приёма, позволяющих высвободиться. Все они работали. Вот только каждый раз она просто использовала новый захват, ещё более сложный, чем предыдущий. В итоге она просто вывернула мне пальцы так, что пришлось прикусить язык – иначе бы я заорала.
– Разве боль не наделяет тебя сверхъестественными способностями, Фериус Перфекс? Разве благородное страдание не наполняет твоё тело такой могучей праведностью, что я просто никак не сумею причинить тебе вред?
Она развернулась, и теперь оказалась у меня за спиной. Моя рука больно впилась в мою же собственную поясницу, а противница обхватила меня локтем за шею и повернула лицом ко всё ещё пылающему огню.
– Или муки так же бесполезны, как и чувство вины? Они не могут освободить тебя от моей хватки? Не более, чем горе способно воскресить мёртвого? Эти люди погибли. Их больше нет. Вини меня. Или вини себя, если тебе так нравится. Но не сомневайся, что все они умерли в тот момент, когда их безмозглый мэр произнёс вслух Алые Вирши.
– Значит, тебя совсем не волнуют те, кого ты убила? – выдавила я сквозь стиснутые зубы.
– Ни капельки. И я не пролью над ними ни слезинки. Аргоси не скорбит, ибо скорбь – это впустую растраченная любовь. Вокруг Семи Песков разбросаны сотни городов и деревень. Ты хочешь плакать? Собираешься оплакивать всех, кто умрёт, если эта чума распространится? А она распространится, Фериус Перфекс.
Она встряхнула меня. Мои и без того растянутые связки взвыли дурным голосом.
– Я видела трупы в монастыре Сад Безмолвия, – сообщила мне Идущая Тропой Шипов и Роз. – Расстояние между ними наводило на мысль, что потребовалось повторить стихи несколько раз, иначе зараза не перешла бы от человека к человеку. И всё же здесь, в Тинто-Рее, одна-единственная декламация забрала всех, кто её слышал. Кроме тебя и мальчика. Из этого можно сделать вывод, что человек, принёсший сюда чуму, усовершенствовал стихи.
– А почему тогда ты не заразилась? – спросила я. Как обычно, в самый неподходящий момент меня охватили подозрения. – Бинто не понимает разговорную речь. И он заорал, оглушив меня, когда мэр начал читать стихи. Но ты? Ты ведь наверняка была поблизости, так почему же на тебя это не подействовало?
Она тихо фыркнула у меня над ухом. Видимо, мой вопрос однозначно показывал, насколько я тупая.
– Разумеется, я залила уши свечным воском. Будь у тебя хоть капля арта туко, ты бы сделала то же самое.
– Отпусти меня, – буркнула я.
Всё это время я не оставляла попыток вывернуться из захвата. Безуспешно. Во всём, что касалось арта эрес, Идущая Тропой Шипов и Роз безусловно меня превосходила. И моя неспособность сопротивляться, казалось, раздражала её даже больше, чем моё невежество.
