Я подняла руку и сжала тыльную сторону ладони Бинто.
– Прости, Синяя Птица, – сказала я жестами, – но ты должен попытаться. Прямо сейчас.
Он дважды постучал по моей ладони, дав понять, что готов.
Орда наконец догнала нас. Из-за поворота хлынул людской поток. Я зажала уши ладонями, когда Бинто закричал – так громко, что я испугалась: не обрушатся ли горы вокруг нас. Эхо прокатилось по толпе монахинь, как торнадо по каньону. Все они застыли на месте, тряся головами, словно пытались отогнать рой жужжащих насекомых.
Последние отголоски крика Бинто затихли – и монахини снова двинулись к нам. Они бессмысленно размахивали руками, хватая воздух. Щёлкали челюстями и вытягивали шеи, ища плоть, чтобы вонзить в неё обломанные зубы.
Вот и вся первая теория Рози.
Я уже стояла на самом краю обрыва, подняв правую ногу и готовясь сделать последний шаг в небытие.
Теперь нам предстояло выяснить, будет ли вторая теория лучше.
Глава 27
Догадка
– Ты рискуешь нашими жизнями из-за какой-то догадки!
Даже когда я выпалила эти слова, даже когда Бинто забрался мне на закорки, обхватив ногами живот, а Рози принялась застёгивать ремни, которые свяжут наши судьбы, я знала: чего-то тут не хватает.
Рози? Действует по наитию? Да никогда.
– Ты что-то недоговариваешь мне, Рози?
Она затянула последнюю лямку туже, чем надо – и это лишь подтвердило мои подозрения.
– Я сказала всё, что тебе нужно знать, Фериус.
Рози уже начала отворачиваться, но я схватила её за руку, вынудив посмотреть на меня. Наши взгляды встретились. И, прежде чем Рози снова нацепила маску невозмутимости, скрывавшую все мысли и чувства, моя арта превис уловила лёгкое движение бровей и едва заметный блеск в уголках глаз. Губы Рози приоткрылись, словно в этот миг неуверенности какая-то её часть хотела заговорить. Избавиться от боли, которая была мне так знакома, – и так чужда этой девушке.
– Тебе стыдно! – выдохнула я. – Почему тебе стыдно, Рози?
Она присела на корточки, чтобы подобрать колчан и лук.
– Просто делай своё дело, Фериус, и позволь мне сделать своё.
Итак, мы выяснили, что крик Бинто не может избавить рой шипящих и кусающихся монахинь от воздействия Алых Виршей. Теперь моя задача состояла в том, чтобы оставаться на краю обрыва. Я не должна была бороться за наши жизни. Больше никакой беготни и увёрток. Никакого обращения к религии в последнюю минуту, чтобы облегчить переход в загробный мир. Просто стой здесь, на самом краю. И приготовься сделать ещё один шаг назад.
Одетые в красное люди – некогда блистательные, а ныне исковерканные – карабкались друг на друга, как взбесившиеся тараканы, борясь за право добраться до нас первыми. Они толкались и врезались друг в друга, преодолевая шестифутовый выступ. Некоторые, торопясь, поскользнулись на свежевыпавшем снегу и рухнули в пропасть, увлекая за собой товарищей.
И всё же они были не совсем безмозглыми – иначе поубивали бы друг друга ещё в монастыре, а не кинулись преследовать нас. Какая-то примитивная логика руководила их поступками, и это тоже подтверждало по крайней мере одну догадку Рози.
Широко раскрытые бездушные глаза уставились на нас – более пугающие, чем даже шипение из глоток или клацающие раздробленные зубы, заострённые, как сломанные ножи. Но не из-за этого моё мужество в конце концов иссякло. Я почувствовала, как скрюченные пальцы Бинто впиваются в кожу моей шеи и груди, словно он тоже стал одним из заражённых. Вот тогда арта валар покинула меня.
– Рози, стреляй в них! – заорала я, хотя и знала, что она едва ли сможет убить всех. – Вытащи нас отсюда! Сделай что-нибу…
Одно-единственное слово заставило меня замолкнуть. Нет, даже не слово – едва слышный вздох.
Тшш…
И всё же здесь было нечто большее. Где-то внутри этого шёпота скрывался слог, более богатый и звучный, чем любая песня или стихотворение. База. То, что, по словам настоятельниц, было изначальным компонентом языка, существовавшим за нашими смутными и невнятными представлениями о риторике. Язык настолько элементарный, что он способен проникать глубоко в разум, за пределы самого́ сознания. Если бы боги когда-нибудь решили поговорить со смертными, они сделали бы это на базовом языке.
Как плачущий младенец, внезапно согретый материнской любовью, толпа замерла. Шипение утихло, руки монахинь опустились. Они покачивали головами взад-вперёд, словно внимая звукам печальной мелодии.
Однако их глаза всё ещё смотрели на меня. Челюсти двигались, будто монахини представляли, как разорвут нас на куски.
Я повернула голову насколько могла, надеясь, что это Бинто издал звук, который остановил орду. Но глаза мальчика были закрыты, и он тихо плакал, ожидая неминуемой страшной смерти. Бинто не произнёс ни слова, и это значило, что вторая теория Рози подтвердилась.
– Мы не можем убежать от орды, – настаивала она. – Не можем победить их, и не можем от них спрятаться. Стало быть, остаётся только один вариант.
Если Алый Крик превращал своих жертв в разъярённых сумасшедших, которые рвали в клочья всех и вся, кого могли найти, то, не имея в поле зрения незаражённых, монахини должны были наброситься друг на друга ещё в монастыре. Но они этого не сделали, а погнались за нами. Отсюда следовал только один логический вывод: кто-то руководил ордой.
Красные одежды расступились. Из толпы вышла фигура и двинулась ко мне спокойной неторопливой походкой. Бесстрастные голубые глаза, столь же непохожие на глаза безумных монахинь, как алмаз на уголь, поймали меня в ловушку. И я наконец увидела лицо той, кто так ловко выпустил в мир Алый Крик.
Она сняла капюшон. Её волосы были светлыми – как и пытался сказать Бинто. Кожа бледная, как у меня, но более гладкая и без веснушек. Я предположила, что она на несколько лет старше. Может, двадцать пять? Она была привлекательна, но не особенно красива. На самом деле – именно такая, какой её описала настоятельница: молодая, молчаливая, симпатичная. Она шла неспешно, будто наслаждаясь простой радостью прогулки по свежевыпавшему снегу. Её пристальный взгляд расщеплял меня на части, снимая мою личность слой за слоем, словно Странница пыталась понять, как лучше всего использовать меня или – если это не удастся – уничтожить.
Слабая улыбка появилась на её губах, когда она взглянула на ремни, связывающие нас с Бинто. Вслед за этим Странница коротко кивнула, словно отдавая дань незамысловатой придумке Рози: если бы орда добралась до нас, я шагнула бы в пропасть и разбилась насмерть, забрав мальчика с собой – и Странница лишилась бы того, за чем пришла.
Рози двигалась так бесшумно, что я не замечала её, пока она не приблизилась и не встала рядом со мной, держа в руках сдвоенный полумесяц, но не пытаясь им воспользоваться. Она предупредила меня, что подобная примитивная атака не возымеет успеха против женщины, создавшей Алые Вирши прямо перед носом у самых проницательных умов на континенте. И она могла контролировать заражённых – скажем, использовать дюжину из них, чтобы выстроить вокруг себя щит, а остальных отправить убивать Рози.
