– Да?
Не знаю. Может, виноват был весь тот хаос, через который мы прошли. Или же я наконец осознала – и захотела получить – всё то, чего мне не хватало в детстве. Захотела стать беззаботной и глупой. Захотела не упустить юность и те её безобидные ошибки, которые я могла совершить. Захотела иметь воспоминания, которые заставляли бы меня кряхтеть от смущения и одновременно вздрагивать от восторга… Чёрт! Может быть, просто сработала арта валар, поскольку именно это и происходит, когда все прочие таланты подводят меня… Я взялась за воротник рубашки и расстегнула верхнюю пуговицу, затем следующую, и следующую.
– Вот моё тело, – сказала я. – Это не обязательно должно что-то значить, но если ты хочешь…
Тогда она улыбнулась – и на мгновение перестала быть Идущей Тропой Шипов и Роз. Перестала быть высокомерной, возмутительно умелой аргоси, превосходившей меня во всём. Она стала просто юной девушкой – такой же, как я. Самой красивой девушкой, какую я только видела. И она стояла со мной под безразличными звёздами, на холодной жестокой горе.
Рука об руку мы направились к её палатке. Перед этой странной неизведанной пропастью между одним миром и другим Рози заколебалась.
– Фериус, я не рассказывала тебе о Пенте…
– О ком?
– Страннице. Нашем враге. Мы… наши отношения с ней были не такими, какие уместны между тейзаном и маэтри.
– Завтра, – сказала я. – Завтра ты мне всё расскажешь, и мы примем решения.
Рози покачала головой:
– То, что мы собираемся сделать… Когда ты услышишь о Пенте, ты, возможно, не захочешь делать это со мной.
– Я знаю, – сказала я и потянула её вниз, чтобы мы могли залезть в палатку вместе. – Вот почему я не хочу, чтобы ты рассказывала до завтра.
Глава 30
Прикосновение
В ту ночь я не спала – даже после того, как мы наконец откинулись на свои шерстяные одеяла, обливаясь потом и прислушиваясь к странным, умиротворяюще-гармоничным звукам нашего дыхания.
Не прошло и нескольких часов, как горные вьюрки начали высвистывать первые ноты утренней песни. Я ужасно устала – устала больше, чем когда-либо в жизни, но всё равно не хотела спать. Ни часа. Ни секунды. Хотелось мне только одного: остаться здесь, неловко положив голову на руку Рози.
Её волосы щекотали мне нос. Каменистая земля под моим одеялом неприятно давила на позвоночник. И пусть бы это длилось так долго, как только возможно.
– Фериус, – начала она.
– Не надо.
Это дало мне ещё одну минуту.
Очень забавно осмыслять, какие вещи мы действительно считаем важными. Сколько ночей за эти странные, одинокие семнадцать лет моей жизни я задавалась вопросом: каково это – целоваться и быть поцелованным? Прикасаться и ощущать прикосновения. Все эти сомнения: буду ли хороша в том или в этом и почувствую ли что-нибудь, когда это со мной сделает кто-то другой?
Оказывается, ничто из этого не имело значения. Потому что ничто из этого не шло ни в какое сравнение с тем, чем было на самом деле. С невообразимой эйфорией, сопровождавшей каждое мгновение, когда моё тело прижималось к другому телу.
Тепло её кожи идеально контрастировало с холодом ночного воздуха. Это сочетание походило на какой-то экзотический ликёр, который я пила и не могла оторваться.
Можно ли не хотеть чувствовать такое каждый миг своей жизни?
– Знаешь ли ты, – начала Рози, игнорируя мой стон, умолявший не возвращать нас обратно в мир Алых Криков и Алых Виршей, – что нигде, ни в одном учении аргоси нет понятия долга?
– Это бесподобно. Великолепно. А теперь заткнись.
Смех так и не слетел с её губ. Он существовал один миг в виде бурчания в животе, которое только укрепило мою решимость оставаться такими, какие мы есть, и столько, сколько потребуется – лишь бы услышать этот звук снова.
– Аргоси ничего не делают из чувства долга или верности, – продолжала Рози. – Мы не даём обетов и не приносим клятв. Есть только путь, который мы выбрали. Каждое решение, каждое действие определяется нашим путешествием. Нет генералов, которые нами командуют. Мы не связываем себя никакими контрактами. Везде и всегда существует только наш путь, пока мы готовы идти по нему.
Дюррал и Энна особо не распространялись на тему путей и того, как их выбирают. Они так и не рассказали, почему их путь назывался Бродячим Чертополохом. И никогда не объясняли мне, как найти собственную дорогу. Думаю, они понимали, что я ещё не готова.
– И куда же ведёт Путь Шипов и Роз? – спросила я, слишком поздно осознав, что попалась в ловушку Рози.
Её губы коснулись моей щеки. Это даже нельзя было назвать настоящим поцелуем.
– Суть Пути Шипов и Роз в том, чтобы искать всё то яркое и прекрасное, что есть в мире, и защищать его любой ценой. Эта тропинка ведёт из нашей палатки вниз с горы, в пустыню. Он проходит через ужасные опасности и требует трудного выбора.
Я почувствовала, как её рука коснулась моей.
– Ты пройдёшь со мной немного по этому пути, Фериус?
К моей чести, несмотря на неловкую дрожь в голосе, мне удалось не заплакать, когда я спросила:
– Каков первый шаг?
Рози привстала и начала одеваться. Я сделала то же самое, ненавидя эти мгновения. Потом Рози села передо мной, скрестив ноги. Наши колени оказались всего в нескольких дюймах друг от друга, но в этом расстоянии крылась пропасть столь же широкая и глубокая, как та, что ждала нас снаружи.
– Впереди долгое путешествие, и прежде чем мы начнём, я должна рассказать тебе одну историю. Есть… части моей жизни, которые помогут тебе понять Странницу, хотя я бы всё отдала, чтобы никогда не обременять тебя ими. Когда я закончу рассказ, ты узнаешь меня лучше, и я буду нравиться тебе гораздо меньше.
Я потянулась к ней.
– Рози…
Она покачала головой, подняв руки, чтобы я не дотронулась до неё.
– Яриша Фаль. Мы должны начать с тех дней, когда меня звали Яриша Фаль.
– Красивое имя, – ответила я, хотя не была в этом уверена. Я просто ощущала необходимость хоть что-то сказать.
Рози посмотрела на меня так, словно она стояла на берегу, а я – на борту корабля, который вот-вот уплывёт навсегда.
– Яриша Фаль означает «детоубийца».
Глава 31
Яриша Фаль
Я родилась не на этом континенте. В тысяче лиг от восточного побережья Гитабрии раскинулся архипелаг из двенадцати островов. На каждом из них живёт отдельный народ со своей собственной историей, богатой славными достижениями, гениальными изобретениями и эпизодами невообразимой жестокости.
В совокупности наши двенадцать народов известны как Аркья. В грубом переводе на ваш язык это слово обозначает «цивилизованный». Да, я вижу, как ты ухмыляешься, Фериус Перфекс. Как и тебе, мне семнадцать. Однако даже будучи девчонкой я ощущала себя намного старше своих лет. Надо понимать, что в моей культуре шестилетние дети уже начинают изучать философию. Мы верим, что люди отличаются от животных способностью возвыситься над желаниями и позывами своего тела. Вот что для нас значит быть цивилизованным. И вот что значит быть аркийцем.
