– Значит, ты ни во что не веришь? – не отставала я.
Она сделала ещё один мазок – Энна рисовала самые красивые карты на свете – и отложила кисть. Потом она придвинула стул к раскладному креслу, в котором я сидела, расположившись в её маленькой мастерской.
– Вот во что верят аргоси, Фериус.
Она постучала пальцем по моему виску.
– А ещё в это.
Её рука переместилась к сердцу.
– И особенно в это.
Энна прижала указательные пальцы к уголкам моих губ и потянула их вверх – пытаясь, я полагаю, изобразить улыбку.
Это происходило вскоре после того, как она удочерила меня, так что я была ещё малость пуглива.
Я подалась назад.
– Нельзя поклоняться улыбке.
Энна ответила – в той своей манере, когда всё, что она собиралась сказать далее, могло быть как великой мудростью, так и просто окончанием разговора.
– Покажи что-нибудь более достойное моей преданности. Я тотчас же упаду на колени и обращусь в эту веру.
Не знаю, существуют ли боги или святые, которые наблюдают за нашим миром. Не мне судить. Но проведите часок в компании Энны – и вы удостоверитесь, что чудеса случаются.
Мне очень жаль, мама.
Я поднялась на ноги, отряхнула белый песок со штанов и взяла Бинто за руку, чтобы отвести его обратно к Квадлопо.
– Солнце садится, – заметила я. – Лучше отъехать подальше и разбить лагерь.
Рози кивнула, но не произнесла ни слова. С этим пора было что-то делать.
– Я приду к тебе в палатку сегодня вечером, когда Бинто ляжет спать, – сказала я. – Ты расскажешь мне остальную часть своей истории.
– А потом? – спросила она.
Я подняла Бинто в седло и села позади него. Толкнула коня ногами в бока, приказывая ему нести нас дальше в пустыню.
– Потом я решу, верить тебе или нет.
Глава 36
Энрахо
Я не знаю, когда это началось. Я думала… Я искренне верила, Фериус, что, критикуя Путь Пяти Воронов, я просто поддразниваю и подкалываю свою наставницу. Все ученики так делают. Это способ постичь учение, сперва подвергая его сомнению.
Пента Корвус всегда была так уверена в своих действиях, уверена в своём пути. Она смеялась над моими доводами чаще, чем воспринимала их всерьёз. На каждую философскую атаку, которую я пыталась предпринять, у Пенты была контратака или отвлекающий манёвр. Она казалась очень счастливой, очень уверенной в себе. Откуда мне было знать, что я разрушаю её путь?
Пойми, меня учили быть логиком. Мы овладеваем риторикой как средством раскрытия истины. Как инструментом, с помощью которого можно убедить других в своей правоте. Это тоже часть обучения. Даже в десять лет я уже многое умела. Так я смогла пробраться в дом богатой гитабрийской семьи и заставить их детей полюбить меня больше, чем они любили друг друга. И так я убедила их не шуметь, когда пришла той ночью в их комнаты, принесла им нектар и сказала, что он безвреден.
За годы обучения я постепенно пришла к принятию философии аргоси. Она позволила мне мало-помалу избавиться от оков моего видения мира с точки зрения логика. И вместе с тем я в каком-то смысле хотела соревноваться со своей маэтри. Стремилась доказать, что я такая же умная, как она, такая же решительная и неудержимая. Откуда мне было знать, что я сочетаю таланты аргоси с теми навыками, которые получила в детстве? И что я медленно, незаметно, но неумолимо увожу Пенту Корвус с её пути?
Обычаи аргоси имеют свои недостатки, Фериус. Пацифизм прекрасен – но только до тех пор, пока людей не начинают пытать и убивать из-за того, что ты не разделалась с их мучителем, когда у тебя был шанс.
Ты сердито на меня смотришь, Фериус, но я по глазам вижу, что тебя тоже посещали такие мысли. Кажется, Пента упоминала, что ты охотилась на магов джен-теп? Разумеется, это была не блажь, а желание помешать им совершать зверства в будущем?..
Итак, как я уже говорила, есть…
Крики ничем тебе не помогут, Фериус. Мы вдали от всех поселений, а мальчик глухой. И не пытайся вырваться из пут. Ты едва ли раньше встречала подобные узлы. Тем более я расположила их таким образом, чтобы руки немели, если ты начинаешь дёргаться.
Слушай внимательно, потому что мы подходим к сути моей истории.
Так вот. Чем яростнее Пента Корвус отрицала недостатки Путей аргоси, тем настойчивее я пыталась доказать их существование. Но как? Она была искуснее меня во всех семи талантах и четырёх Путях. Это и стало ключом к разгадке. Озарение пришло ко мне в тот момент, когда я поверила, что никогда не смогу убедить её в своей правоте. Простая мысль, которая всё испортила. Что, если существовали бы альтернативные пути? Если бы я могла изобрести противовесы для Путей Воды, Ветра, Грома и Камня? Разумеется, тогда бы я продемонстрировала своей маэтри, что аргоси не идеальны и в поле их зрения есть слепое пятно.
Это было своего рода… хобби. Эксперимент, не более того. Я просто высказала предположение: что, если бы существовал совершенно другой набор Путей аргоси? Учение, основанное не на попытках незаметно изменить ход истории и тем предотвратить угрозу миру, государствам и выживанию их народов, а на устранении этих угроз до того, как они возникнут.
Сначала Пента смеялась надо мной. Мне было четырнадцать, а ей двадцать три. Я почти не видела мира, мало знала о людях, жизни и любви.
– Человечество, – сказала она мне, – представляет собой бесконечно сложный гобелен. Карту, по линиям которой ты можешь водить пальцем в течение дюжины жизней, но так и не найти, где они заканчиваются. Пытаясь распутать единственную тропинку на этой карте, аргоси идёт по ней всю жизнь…
– Ну давай, девочка-часы, – поддразнивала Пента, – покажи мне что-нибудь более величественное, чем Путь Воды. Тогда и поговорим.
Я так и сделала. Я придумала четыре новых пути, основанных на логической интерпретации принципов аргоси. Путь Семян. Путь Огня. Путь Ропота. Путь Упадка. Каждый из них стал философской основой, предназначенной не для изучения народов, а для преображения их будущего. Не пути для себя самих, а наука для разработки альтернативных способов развития человечества. Мы могли бы зваться не «аргоси», а «энрахо» – творцы мира.
Ты смотришь на меня широко раскрытыми глазами, словно я злодейка из детской сказки. Я не такая, честное слово. Всё то время, пока я развивала эти идеи и делилась ими с Пентой, я не сомневалась, что потерплю неудачу. Путь энрахо был полным идиотизмом. Высокомерной чушью, в которой учение аргоси смешивалось с философией моего собственного народа.
Я ожидала, что Пента грустно улыбнётся, как она делала всякий раз, когда в моих речах проскакивали намёки на рабскую психологию. Я думала, что она покачает головой и посоветует съездить в ту или иную деревню, по-настоящему узнать людей, которые там живут, а потом подумать, хочу ли я снова повторять свои бредни. Я даже не догадывалась, что Пента уже сломлена.
