Потом ветер унёс мои мысли в другую сторону – обратно к женщине, которая ловко пряталась под телами, пока не пришла я. И затем – к мальчику, искренне умолявшему отпустить его к семье, в то время как другая его часть ждала удобного момента, чтобы свести их всех с ума словами, которых он не понимал.
«О, Рози, – подумала я. – Ты ни в чём не виновата. Пента сама сделала это с собой».
– Фериус? – сказала Энна. – Что ты…
– Странница… Пента Корвус. Я думаю, она всё время пыталась усовершенствовать свои навыки аргоси. Вот почему Рози такая одержимая. Она всё время пытается доказать, что достойна веры Пенты в неё.
– Одержимость – это не путь аргоси, – заметила Энна. – И совершенство тоже не годится…
– Я знаю, мама, но выслушай меня. Думаю, Идущая Тропой Пяти Воронов полагала, что изучает Алые Вирши. Может, собиралась использовать их в своих целях, но, сама того не сознавая, она заразилась какой-то формой Алого Крика. Пента уверена, что сочиняет стихи, но она ошибается! Это стихи сочиняют её.
Я обернулась к Энне, уверенная, что приёмная мать не поймёт мой бред, но в её спокойном взгляде прочитала, что она всё поняла. Или, по крайней мере, доверилась мне.
Энна забрала карту и сунула её обратно в карман пальто.
– Итак, Идущая Тропой Пяти Воронов некоторое время назад встретила свой конец, – сказала она. – Вся эта чушь насчёт энрахо – даже не её идея. Стихи формируют её мысли, превращают её в то, чем она должна быть.
«Рози… – беспомощно подумала я. – Она до сих пор верит, что сумеет договориться со своей маэтри. Пожертвовать джен-теп и аргоси, чтобы позволить жить остальным людям континента. Но Пента Корвус заражена, и невозможно заключить сделку с Алым Криком».
Звук удаляющихся шагов Энны вернул меня в реальность, к храму.
– Мама, что ты делаешь? – спросила я.
Она отвязала второго коня от седла Квадлопо.
– Ты сама уже ответила, дочь. Континент находится на грани катастрофы, которую не сможет предотвратить ни король, ни маг, ни армия. Положить конец Алому Крику должен аргоси.
– Но я даже не настоящий аргоси! – крикнула я, почти умоляя Энну не взваливать на меня это слишком тяжёлое бремя. – Я не умею делать то, что умеешь ты, Дюррал, Рози. Я не могу найти свой Путь!
– Закрой глаза.
– Мама…
– Тейзан, закрой глаза.
Тейзан – не то слово, которое Энна часто использует. Я сделала как она велела.
– Представь карту ещё раз.
– Представила. Но я всё тебе рассказала…
– Человек на карте – это аргоси. Он идёт по дороге уверенным шагом, но всё равно безумен. Тропа Пяти Воронов именно такова. Идеальная аргоси. Умелая. Умная. Тренированная. Если ты права, она дала Алым Виршам именно то, что им было нужно. Стало быть, теперь кому-то придётся следовать по новому Пути, которого мы не видели раньше. Это твой путь, Фериус.
Незаслуженная вера может ощущаться как железное ярмо, упавшее тебе на плечи и вдавливающее тебя в землю. Но вера Энны?.. Кажется, будто кто-то привязал к твоей спине пару механических крыльев. Ты знаешь, что с точки зрения физики это не имеет смысла, но всё равно отчаянно хочется спрыгнуть с края обрыва и проверить, не сможешь ли ты летать.
– Мама! – крикнула я, прежде чем она успела сесть на своего коня.
Энна полезла в седельную сумку и достала слегка помятую чёрную шляпу, какие носят жители приграничья.
– Да, дочь?
Кончиками пальцев я осторожно пощупала затылок. Рана от удара о ступеньки уже подсохла, но слипшиеся от крови волосы напоминали, как сильно мне досталось.
– Я уже несколько дней иду по пустыне. Я была ранена. И я делала… совершала поступки, которые не хочу вспоминать, но не могу выбросить из головы. И если всего этого мало – я почти уверена, что у меня помутился рассудок, когда Рози приложила меня о ступеньки.
Я вытерла капли крови о штанину.
– Ты всегда говорила, что если слишком долго бродить по пустыне, рано или поздно увидишь мираж…
Она улыбнулась, как будто с самого начала ожидала этот вопрос.
– Ты не уверена, что я настоящая? Может быть, на самом деле Энна лежит дома, в постели? И это было бы ещё хорошо после той раны, которую ты мне нанесла, поскольку не исключено, что Энна и вовсе лежит под землёй. Давай посмотрим правде в глаза, моя дорогая: люди не так часто выживают после удара клинком в грудь.
Я кивнула. Слёзы текли легко и свободно, а не так, как в последние пару дней. Наверное, потому, что у меня было больше причин для скорби, чем я предполагала.
Энна вернулась ко мне, неся в руке чёрную приграничную шляпу. Она двигалась медленно, чтобы моя арта превис уловила все детали. Всякий раз, когда её каблук касался земли, я видела, как взвихряются мелкие песчинки и пыль, оседая на ботинках. Я слышала не только звук каждого шага, но слабый скрип кожаной обуви и шелест одежды. Когда я вдохнула, я почувствовала её запах, а когда Энна приблизилась почти вплотную – так что нас разделяли всего несколько дюймов – я ощутила кожей едва уловимое тепло. Нет, это не мираж. Он выглядит совсем иначе.
– Есть только одно место, где я должна быть, Фериус. – Она надела мне на голову приграничную шляпу. – Здесь.
Я ощутила боль там, где шляпа прижалась к голове и моим окровавленным волосам. Думаю, это было ещё одно доказательство, что Энна настоящая и мы обе живы.
Энна прижала ладонь к моему сердцу.
– И здесь.
Она взяла мою руку и положила её на своё сердце.
– Ни расстояние, ни смерть не могут отнять у меня Фериус Перфекс, которую я ношу с собой везде и всегда.
Она опустилась на колени, придерживаясь за меня, а потом жестом пригласила присоединиться к ней.
– Видишь этот цветок?
Там, на пятачке рубинового песка, рос маленький пучок неопрятного вида цветов с белыми лепестками.
– Узнаёшь их?
Я коснулась пальцем одного из лепестков. На ощупь он оказался более грубым, чем я ожидала.
– Они похожи на ромашки.
– Полевые ромашки, – кивнула Энна. – Они не предназначены для того, чтобы выживать здесь. Им тут не место. И всё же они растут. Слишком сильные духом, слишком самоуверенные, слишком своенравные, чтобы подчиняться правилам, установленным для них природой.
Наши взгляды встретились, и рука Энны коснулась моей щеки.
– Совсем как моя дочь. Теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему я встала с постели и проделала весь этот путь верхом на спине злобной лошади? Понимаешь, почему я решила увидеть тебя?
Слёзы градом текли по моим щекам, скатываясь на её пальцы. Раз за разом я пыталась заговорить, но меня душили рыдания.
