– Так-так, – сказала Энна, выходя наружу. Она окинула взглядом нас с Бинто – похожих на бродяг, выпрашивающих еду. – И в какие же неприятности я собираюсь вляпаться?
– В большие, мама, – сказала я. – Грязный, трудный, непослушный.
Она подмигнула мальчику.
– Ну что ж, это лучший вид неприятностей, а?
Я подтолкнула Бинто, и он неохотно поплёлся к дому. По дороге мы с ним много говорили о том, почему я – семнадцатилетняя и в два раза более испорченная – не могу его усыновить. Но Энна и Дюррал точно знали, как воспитывать проблемных детей.
– Ты привечаешь беспризорников, женщина? – спросил Дюррал, выходя на крыльцо.
Он выглядел старше, чем я помнила. Может, потому, что не улыбался мне как раньше.
– И это говорит человек, который привёл Фериус Перфекс в нашу жизнь, – ехидно ответила Энна.
– Ты же видела, чем это обернулось.
Энна посмотрела на него, и на её лице засияла улыбка, способная пронзить тысячу слоёв туч.
– Лучше, чем я смела мечтать, – сказала она.
Взяв Бинто за руку, Энна повела его в дом. Я так много рассказывала о ней по дороге, что, судя по выражению лица Бинто, он был уже наполовину влюблён в Энну.
Дюррал подошёл и встал на краю крыльца, широко расставив ноги – как делают люди, собираясь ввязаться в драку. Я полагала, что он останется вежливым, пока Энна не уйдёт за пределы слышимости. После этого выражение его лица изменится – как это бывало, когда ему приходилось говорить суровую правду – и он отправит меня собирать вещи.
Не нужно было спрашивать, любит ли он меня до сих пор. Я знала, что да. Но я чуть не убила его жену в приступе ярости, а некоторые преступления вы не сможете простить даже если очень захотите. Но вот в чём особенность нас, аргоси: мы игроки, бродяги, мошенники и ещё дюжина всего такого прочего с неизменно дурной репутаций, однако есть то, что отличает нас прежде всего. Мы непредсказуемы.
– Ну и?.. – сказал Дюррал, скрестив руки на груди. – Ты планируешь сделать карьеру особо кисло выглядящей статуи или зайдёшь внутрь?
Меня переполнила такая радость, что я могла бы умереть счастливой прямо здесь и сейчас. Но подняв ногу, чтобы сделать первый шаг к двери, я поняла, что не могу её опустить. Я отчаянно хотела побыть здесь – так хотела, что променяла бы все оставшиеся мне годы на одну ночь в этом доме, с двумя людьми, которых я любила больше, чем может вместить такой маленький мир. И всё же я не могла этого сделать.
Дюррал пристально смотрел на меня с крыльца. Я думала, что он рассердится, разочаруется или, может быть, даже огорчится. Однако он просто принял гордый вид.
– Ну, и на чём ты остановилась?
– Тропа Полевой Ромашки, – ответила я.
– Звучит как будто годно, – сказал он. – Похоже, прямо сейчас Идущая Тропой Полевой Ромашки вьётся где-то в другом месте.
Я попыталась сдержать слёзы, потерпела полное поражение и решила: ну и ладно. Как говорит Энна, если аргоси не умеет плакать, он не овладел арта фортезе.
– Думаю, так оно и есть, папуля.
Дюррал привалился к дверному косяку и одарил меня одной из своих улыбок, которую он украл у Энны, а я украла у него. Я собиралась носить эту улыбку с собой повсеместно, на каждом шагу по Пути Полевой Ромашки. И может быть, однажды кто-нибудь украдёт её у меня. Мне нравилась эта мысль.
– Задай им жару, малышка, – сказал Дюррал, уходя в дом и закрывая за собой дверь.
– Ты чертовски прав, папуль, – отозвалась я. Вскочила на спину Квадлопо и направила его обратно по дороге.
Позвольте вас уверить: этот коняга отнюдь не был счастлив.
Благодарности
Впервые я написал слово «аргоси» на шестидесятой странице «Творца заклинаний», когда отец Келлена пренебрежительно отозвался о Фериус Перфекс:
– Эта женщина – аргоси.
Келлен, что логично, спросил:
– Что такое аргоси?
Хороший вопрос. В то время у меня было лишь смутное представление о разношёрстной компании бродячих картёжников, которые не владели собственной магией, но всё же осмеливались вмешиваться в дела великих наций и могущественных магов.
Однако вскоре – с каждым действием Фериус и с каждым её словом – Пути аргоси начали раскрываться. И я, невольный их союзник, двинулся по этим извилистым тропам.
Тема аргоси в моих книгах интересует читателей более всего. Мне присылают письма с вопросами об аргоси. Читатели хотят знать секреты семи талантов и спрашивают, как лучше всего применять четыре Пути в реальной жизни. Они пытаются найти собственные Пути и выбирают для себя имена аргоси. Но я не какой-то гуру самопознания, несущий в массы философию Нью-Эйдж. Я рассказчик. Я ищу вещи, которые кажутся мне правильными, и о которых можно написать. Поэтому, хотя я всегда рад выслушать читателей и как можно лучше ответить на вопросы, вот единственные три истины о Путях аргоси, которыми я могу поделиться.
Во-первых, то, что делает нас людьми, полно тайн, чудес и магии гораздо более яркой, чем любое фантастическое заклинание. Послушайте песню, которую музыканты исполняют на сцене. Понаблюдайте за танцором (или, что ещё лучше, попробуйте танцевать сами, когда никто не видит). Попробуйте выучить несколько слов на новом языке. А теперь подумайте, насколько же невероятно и удивительно то, что все эти вещи вообще могут существовать, и все они являются частью человеческого наследия. Всё это создали такие люди, как вы. Не эльфы, не вампиры, не пришельцы из космоса. Мы все, оказывается, невероятно крутые.
Во-вторых, никто из нас не рождается с великой судьбой. В тесте нет правильного варианта ответа. Каждый аргоси выбирает собственный жизненный путь. Если он кажется в равной степени ужасающим и удивительным, значит, вы делаете что-то правильное.
В-третьих (и если вам вдруг интересно: мы переходим к сути всего этого), аргоси знают, что величайший дар, данный нам жизнью, это окружающие нас люди. Это люди, чьи Пути пересекаются с нашими – иногда на несколько мгновений, иногда навсегда. И у всех них мы можем учиться. Таков путь аргоси.
С тех пор как всего четыре года назад была опубликована первая книга – «Творец заклинаний», – я многое узнал о том, как рассказывать истории. Я учился этому у всех людей, с которыми разделил своё необычное путешествие, и я благодарен каждому из них.
Арта превис
Один из первых уроков, который усваивает аргоси, изучая искусство восприятия, заключается вот в чём: заметить то, чего не видят другие, далеко не так сложно, как приоткрыть завесу того, что мы вроде бы знаем, но не в состоянии распознать. Лучшие редакторы и друзья-авторы – не те, кто говорит вам, какой должна быть ваша история, а те, кто помогает вам оформить ваши же, находят нужные слова и вдохновляют на рассказ.
Эрик Торин, я никогда не написал бы первую книгу – «Творец заклинаний» – если бы, если б ты не помог мне сделать первые неловкие шаги.
