— Хреново. Всё тело болит.
— Можете пошевелиться?
Я попытался, и у меня это получилось. Ноги, руки, пальцы: я всё ощущал и мог ими двигать. Хоть это и давалось мне с трудом и страшной болью.
— Чувствую тяжесть во всём, — проговорил я.
— Ага, понятно. Что-то ещё? Говорите все свои ощущения.
— Лопатка чешется. В правом боку рёбра гудят. В левом колене словно в нерв что-то отдаёт. В голове так вообще свёрла прокручиваются. Спина ещё болит. А в общем, такое ощущение, что мне по всему телу иголки распихали. Ужасное чувство.
— Да уж, целый букет, — удручённо отозвался чей-то голос.
— Хотя бы живой и то ладно, — ответил ему другой голос.
Не знаю сколько прошло времени, но колдовали надо мной ещё долго. Я узнал, что тот мужичок в очках действительно был здешним работником. Его уволили буквально сегодня, и на прощание он решил забрать с собой немного местной технологии. Конкретнее, он хотел выкачать из меня пару баночек эмтериумных клеток, но не смог осуществить задуманное и решил, что раз эта технология не досталась ему, так пускай она не достанется никому. В общем, он что-то повредил, и теперь мои клетки работают не совсем правильно. От чего и возникает боль во всём теле.
Целая группа учёных сидела со мной до поздней ночи (как я понял из их разговоров), но так и не обнаружила источник проблемы. Вконец вымотавшись, они подключили меня к какому-то диагностическому аппарату, похожему верхней частью на микроволновку, а нижней на туалетный столик, и удалились поспать хотя бы пару часов. Моей жизни ничего не угрожало, потому я сам их отпустил. Лишь шевелиться было больно и неприятно, но если этого не делать, то даже дискомфорта почти не ощущалось.
Спать не хотелось, поэтому я просто лежал безвольной куклой, смотря в стену и размышляя параллельно и о Мишель, и о том, что же сейчас происходит с моим телом в Рекриптуме. Что будут делать мои провожатые, когда в очередной раз не смогут меня там разбудить? Ох уж это раздвоение жизни…
Вдруг я вспомнил, что когда добрые учёные меня чинили, то изредка общались с виртуальным интеллектом.
— Элли? — вслух проговорил я.
— Слушаю вас. Введите запрос, — по всей комнате разлетелся милый женский голос.
— Да нет никаких запросов, просто поболтать хотел.
— Запрос принят, запускаю модуль свободного общения. О чём желаете поговорить?
— Эм… — как-то сразу растерялся я. — Ну, допустим… Что ты можешь рассказать про мою ситуацию? Каковы шансы, что я снова смогу свободно двигаться?
— Прошу прощения, Сергей Вячеславович, но во избежание недоразумений мне запрещено раскрывать любую персональную информацию. Вы можете узнать подробности своего лечения у своего лечащего врача.
— Эх, ладно, понял тебя. А ты не знаешь, есть ли какая информация по поводу поисков Мишель?
— К сожалению, я такой информацией не обладаю.
— Да что ж ты ничего не знаешь-то… Ещё искусственный интеллект называется. Тогда расскажи хоть, что в мире творится?
— Вас интересует что-то конкретное?
— Хм, давай про Рекриптум. Твоему начальству удаётся сдерживать натиск недовольных игроков?
— С трудом. Уже было выплачено множество компенсаций, но недовольство не спадает. Особенно в свете последних событий.
— Это каких-таких событий?
— Игра изменилась, усложнилась, стала агрессивной. Многие игроки сами покидают виртуальный мир, потому как он перестал приносить удовольствие.
— Так, погоди, это из-за мутантов что ли?
— Подключаю дополнительную базу данных… Нет, не из-за мутантов. Из-за людей.
— Вообще не понял. Можешь разъяснить?
— Разъясняю. Из-за невозможности воскрешения игроков и введённых для них ограничений, не игровые персонажи почувствовали себя увереннее и стали отбирать у игроков их имущество. Стало практиковаться рабство.
— Как в том американском городке… — чуть слышно проговорил я. — И такое творится по всей планете?
— Игровой планете, да.
— Жесть…
— Если в ближайшее время ситуация не изменится, руководство компании отключит… Проверка прав доступа… У объекта есть доступ к этим данным… Руководство компании отключит Виру от внешней сети, сделав при этом игру недоступной.
— А компания сама никак не может повлиять на виртуальный мир?
— Такие попытки осуществлялись. Безрезультатно. Мозг Виры очень жестко пресекает любые попытки что-либо поменять в её мире.
— Так погоди, если вы отключите её от внешнего сети, это сильно поменяет и её мир. Ей самой это никак не повредит?
— Данных для ответа недостаточно. Но есть вероятность, что Вира снова провалится в кому, из которой её в первый раз вытащили лишь чудом.
— Тогда нельзя её отключать! Надо как-то… Надо что-то сделать. Надо до неё достучаться из Рекриптума.
— Согласно одной из теорий, она сама отгородилась от своего мира и не желает вступать с ним в контакт.
— Да тут любой бы отгородился. Там такая хрень творится. А с самой Вирой всё в порядке?
— У меня нет доступа к её жизненным показателям.
— Плохо, — вздохнул я. — И сколько времени у меня осталось до отключения Виры от сети?
— У меня нет таких данных. Окончательное решение по отключению Виры ещё не согласовано с директором.
— Не согласовано, значит… Но если ничего не предпринять, оно согласуется уже в ближайшем будущем. Чёрт.
Я замолчал, судорожно соображая и пытаясь придумать план, как связаться с Вирой в её мире.
Со мной она уже точно не захочет говорить, а это значит… Значит, мне нужно найти того, с кем она говорить захочет. То есть, мне нужен не дхаракт. Знакомый не дхаракт, с которым я могу связаться…
— Элли, а я могу воспользоваться своей социальной сетью?
— Проверка прав доступа… Да, вы можете воспользоваться своей социальной сетью, но с ограничениями: вам запрещено делиться любой информацией, касающейся вашего лечения, а так же медицинского центра, где вы сейчас находитесь.
— Вполне ожидаемо.
— Вывести перед вами необходимую информацию?
— Эм, ну давай.
В комнате стало ярче. Перед моими глазами вспыхнул голографический дисплей с окошком ввода логина и пароля.
Не особо заморачиваясь над собственной безопасностью, я назвал и то и другое, и провалился внутрь своего профиля. Рядом с кнопкой сообщений горела красная циферка семь.
Надо же, мне ещё кто-то пишет.
Я зашёл в непрочитанные сообщение. Три из них были спамовой рассылкой. Одно было от Ани, одно от Лёхи, одно от Додо, и ещё одно от некоего Крипера, которого я не знал.
