– Он это знает, сестра, – успокоила ее Мид. – Он ведь рассказывал нам, что был плотником в порту и строил корабли. Но это действительно так ужасно далеко! Да к тому же этот Легавый висит у тебя на хвосте… Как же ты туда пойдешь?
– По воде, которая так милостива к некоторым и к тому же не передает запахи всяким легавым псам, – ответил Выдра, вставая. Ореховая скорлупа так и посыпалась на пол у него с колен, и он аккуратно замел ее веником в очаг. – Ну что ж, мне, пожалуй, пора.
– Погоди, у нас есть немного хлеба, – сказала Айо, и Мид поспешно стала укладывать в дорожный мешок черствый хлеб, жесткий овечий сыр и орехи. Они действительно были очень бедны, эти женщины, но готовы были отдать ему все, что имели. Как Аниеб тогда.
– Моя мать родом из Эндлейна, что неподалеку от леса Фалиерн, – сказал Выдра. – Знаете этот городок? Ее зовут Роза, дочь Рована.
– Летом наши мужчины со своими возами спускаются порой до самого Эндлейна.
– Если кто-нибудь передаст весточку обо мне любому из ее тамошней родни, то и она непременно вскоре все узнает. Ее брат всегда раз или два в год в столицу заглядывает.
Сестры дружно закивали.
– Просто чтобы она знала, что я жив, – прибавил Выдра.
Мать Аниеб кивнула:
– Ей непременно передадут.
– А теперь поспеши, сынок, – сказала Мид.
– Да скроет твой след вода! – сказала Айо.
Они обнялись на прощанье, и Выдра ушел.
Он сбежал вниз от стоявших кучно домишек прямо к быстрому шумливому ручью, пение которого слышал сквозь сон все те ночи, что провел в деревне. На берегу ручья он преклонил колена и попросил: «Возьми меня с собой, пожалуйста, спаси меня!» – а потом произнес то единственное заклятие Истинного Превращения, которому когда-то давно научил его старый колдун по прозвищу Метаморфоз. И не стало человека, стоявшего на коленях у говорливого ручья, но шустрая выдра быстро скользнула в воду и исчезла.
III. Крачка
Жил да был человек у нас на холме,
И уж очень он был себе на уме:
Он обличья менял, имена он менял,
Только Имени он никому не назвал!
Так вдаль бежит вода, вода,
Так вдаль бежит вода.
Однажды зимой, еще засветло, на песчаном берегу реки Онневы, где она широкой дельтой впадает в северную часть просторной гавани порта Хавнор, стоял бедно одетый человек в рваных башмаках; и был тот человек худой, смуглый и темноглазый и с такими красивыми и густыми волосами, что дождь, не успевая их намочить, скатывался по ним, точно по шерсти выдры. А надо сказать, что в тот день на низменных берегах Онневы не переставая шел дождь, мелкий, холодный, противный – даже не дождь, а густая изморось, свойственная этому времени года. Одежда человека, видно, промокла насквозь, и он, понурив плечи, наконец повернулся и пошел в ту сторону, где виднелся дымок над каминной трубой. Странно, но на мокром песке за ним остались следы четырех лапок выдры, словно именно здесь вылезшей из воды, а дальше следы эти неожиданно сменились обычными человеческими.
Куда Выдра отправился после того, в старинных песнях не говорится. Там говорится лишь, что «скитался долго он по островам». Если он сперва двинулся просто по берегу Великого острова, то во многих тамошних деревнях легко можно было отыскать в те времена ведьму, знахарку или колдуна, которые знали тайный знак Руки и непременно помогли бы ему; но вряд ли он поступил именно так, зная, что по его следу идет Легавый, так что он скорее всего покинул остров Хавнор, поспешив наняться матросом на какое-нибудь рыбачье судно с перешейка или же на торговый корабль с островов Внутреннего моря.
На острове Арк и на острове Хоск, в городе Оррими, а также на всех Девяноста Островах существуют легенды о человеке, который явился туда в поисках такой страны, где люди помнят о справедливости настоящих королей и о высокой чести волшебников; он называл эту неведомую страну островом Морреда. Нет также достоверных сведений о том, был ли именно Медра главным героем всех этих историй, поскольку он скитался под самыми различными именами и крайне редко называл себя Выдрой. А может, и вообще отказался от этого имени. Гибель волшебника Геллука отнюдь не привела к свержению Лозена, ибо у этого правителя-пирата было в услужении немало и других волшебников, которым он щедро платил. И одному из них по имени Эрли очень хотелось отыскать того молодого негодяя, который сумел победить такого мастера, как Геллук. И, надо сказать, что у Эрли были все возможности, чтобы выследить Выдру, ибо власть Лозена, которому Эрли служил, распространялась не только на остров Хавнор, но и на всю северную часть Внутреннего моря, да Легавый по-прежнему держал нос по ветру.
Возможно, именно для того, чтобы сбить со своего следа Легавого, Медра и отправился на остров Пендор, который находится довольно далеко от Хавнора, у самых западных границ Внутреннего моря. А может быть, какие-то слухи, ходившие среди «женщин Руки» с острова Хоск, вызвали в нем желание отправиться туда. Пендор некогда был богатым островом, пока дракон Йевод не сжег его практически дотла. Но что там ни говори, а куда бы Медра ни направился, он видел лишь, что положение дел всюду такое же, как на Хавноре, или еще хуже. Всюду в Земноморье люди вели бесконечные грабительские войны, совершали пиратские набеги, поля зарастали сорняками, а в городах кишело ворье. Может быть, думал Медра, именно далекий Пендор и есть тот самый «остров Морреда», ибо столица острова была прекрасна, жизнь здесь шла мирно, а население процветало. Во всяком случае, так ему казалось сперва.
На Пендоре он познакомился с одним старым магом по имени Хайдрейк, Истинное имя которого теперь уже никому не известно. Когда этот старик услышал историю об «острове Морреда», то улыбнулся печально и покачал головой.
– Это не здесь, – сказал он твердо. – Правители острова Пендор – хорошие люди. Они помнят Великих Королей Земноморья и их заветы. Они не стремятся к войне или грабежам. Плохо одно: они посылают своих сыновей на запад охотиться на драконов. Ради развлечения. Как будто драконы с островов Западного Предела – это обычная дичь, какие-нибудь утки или гуси! И, конечно же, ничем хорошим это кончиться не может.
Впрочем, Хайдрейк с удовольствием взял Медру в ученики.
– Моим Учителем был один маг, – сказал он юноше, – который передал мне свои знания совершенно бесплатно, и я готов был поступить так же, но так и не сумел найти подходящего ученика, так что я очень рад твоему появлению. Ко мне ведь приходит немало молодых людей, и все они говорят примерно одинаково: «А что хорошего в твоих знаниях? Ты золото отыскать можешь? А можешь ты научить нас превращать простые камни в алмазы? Или так заколдовать меч, чтобы им можно было убить дракона? Нет, твои разговоры о Великом Равновесии нам совершенно не интересны! И никакого проку в них нет!» Никакого проку! – И старик еще долго ворчал по поводу глупости молодых и того зла, что так распространилось по Земноморью в последнее время.
Знаниями своими Хайдрейк делился очень щедро, однако был весьма требовательным учителем. Впервые Медра начинал понимать магию не как набор неких талантов и загадочных действий, но как великое искусство и мастерство, которые можно познать, как познают любую профессию благодаря старательным занятиям и долгой практике. Но он чувствовал, что даже и после многолетней и успешной практики искусство это не утратит своей необычности и таинственности. На самом деле в своих умениях Хайдрейк не столь уж сильно превзошел своего ученика, однако же старик ясно сознавал и весьма разумно разъяснял Медре куда более важную вещь – идею о целостности магических знаний. Собственно, именно это и делало его настоящим магом.
