– Хотелось бы. Вроде уже до всего добрались. И до мастерской их, и до самих главарей. Дальше уж работа казначейства с контрразведкой. Да и то не у нас, а в столице.
– Ты потише с такими словами, – осадил его комендант.
– Да бог с вами, Алексей Захарович. Сами знаете, что это правда. Без серьезного прикрытия сверху никто бы и не подумал так нагло подобными делами заниматься, – отмахнулся Елисей. – А ежели кто вздумает тут на меня донос настрочить, так долго в крепости не задержится. Не станет меня, мои ребята тому стукачу башку открутят. Уж в этом я уверен.
– Ты хоть чего-то в этой жизни боишься? – удивленно покачав головой, поинтересовался комендант.
– Ничего только дураки не боятся. А я умею правильно риск оценивать, – фыркнул парень, прихлебывая свежий чай.
* * *
Следующий месяц стал для Елисея вестником огромного количества событий. А началось все с того, что вестовой привез в крепость официальное приглашение от дворянского собрания на большой осенний бал при дворе генерал-губернатора. Растерянно вертя в руках украшенную виньетками и всяческими завитушками открытку, парень недоуменно хмыкал, пытаясь решить, что с ней делать. Но все решило письмо, приложенное к приглашению.
Распечатав неподписанный конверт, Елисей бросил короткий взгляд на подпись и, моментально подобравшись, вчитался в текст письма. Это было послание от полковника Тимофеева, который подробно разъяснял, что это за приглашение и что Елисею надлежит сделать. Контрразведчик указал, что генерал-губернатор пожелал лично познакомиться с директором школы пластунов и выразить ему свое благоволение, потому как выученики указанной школы уже много раз доказали свою верность и старание во благо страны.
Короче говоря, от подобных приглашений не отказываются. А самое главное, что подобное приглашение означает полное признание парня как дворянина и достойного члена высшего общества. На прием, предшествующий балу, Елисею надлежало явиться в мундире при всех орденах, а главное, при оружии. Последнее Елисей несколько удивило. Само мероприятие должно было проводиться в Екатеринодаре, в здании дворянского собрания.
Но не успел он как следует осмыслить эти новости, как очередной посыльный, на этот раз казак, привез очередной пакет. На этот раз от атамана казачьего войска. Вспоров кинжалом пакет, Елисей подхватил выпавшие из него погоны подъесаула и свернутые пополам листы бумаги. Это оказались приказ о присвоении ему звания подъесаула казачьего войска и письмо от самого атамана.
Тут уже все было более-менее понятно. Атаман, пользуясь случаем, решил укрепить позиции школы, а заодно и свои собственные. Теперь, при любом раскладе, никто и никогда не сможет даже пытаться командовать школой и самим Елисеем через его голову. С момента подписания приказа Елисей является официально признанным офицером казачьего воинства и директором школы пластунов, с соответствующей записью в казачьем реестре.
Но и на этом поток новостей не закончился. Посыльный из комендатуры сообщил, что комендант просит его срочно прибыть для личной беседы. Собрав все полученные бумаги, Елисей нахлобучил папаху и широким шагом отправился в комендатуру. Настроение у парня было просто отвратительным. Все эти дела отвлекали его от главного. Обучения нового набора мальчишек.
Хотя, если говорить непредвзято, процесс обучения шел своим чередом. Мальчишки отлично стреляли, виртуозно владели ножами и не уступали взрослым казакам в джигитовке и рубке. Да, силенок для противостояния со взрослым, опытным бойцом им еще не хватало, но были бы кости, а мясо нарастет. Тем более что Елисей готовил из них разведчиков и диверсантов, а не обычных рубак. А для разведчиков главное – прежде всего скрытность и незаметность.
Едва войдя в кабинет коменданта, Елисей сразу понял, что и штабс-капитан тоже получил какие-то известия. Сидя за столом, комендант яростно пыхтел папиросой, барабаня пальцами по столу. Как всегда тщательно выбритый, в вычищенном и отглаженном мундире, застегнутом на все пуговицы, он обычно являлся образцом офицера, но сегодня явно находился в расстроенных чувствах. Это выражалось в куче окурков в пепельнице и двух расстегнутых пуговицах воротника.
– Случилось чего, Алексей Захарович? – спросил Елисей, без спросу присаживаясь к столу.
– Вон, читай, – фыркнул комендант, бросая на стол точно такое же приглашение, что получил и сам Елисей.
– A-а, знаю. У меня такое же, – понимающе кивнул Елисей, доставая свою открытку. – Еще и письмо от полковника Тимофеева, что быть надо обязательно. Только зачем, понять не могу. Генерал-губернатору до моей школы и дела по большому счету нет.
– Ну, меня-то понятно, зачем пригласили. Похоже, на пенсию отправят. А тебя зачем? – удивился комендант.
– Полковник пишет, что генерал-губернатор пожелал личного знакомства. Так что я теперь еще и подъесаул казачьего войска, – окончательно добил его Елисей, выкладывая на стол письмо от атамана.
– Ого! Крепко за тебя взялись, – сочувственно оценил комендант. – И что делать станешь?
– А что тут сделаешь? – пожал Елисей плечами. – От некоторых приглашений не отказываются. Ехать придется. Хотя, признаюсь откровенно, мне все эти балы нужны, как оглобли зайцу. В школе дел невпроворот, а тут эти танцульки.
– Вот-вот. Мне мундир заказывать новый придется. А денег, как всегда, кот наплакал, – в тон ему вздохнул комендант. – Сам знаешь, до жалованья еще две недели, а ехать уже сейчас надо.
В голосе штабс-капитана не было жалобы. Скорее, он просто пытался выговориться. Вспомнив, что комендант вынужден на свое небольшое жалованье содержать семью и детей сестры, Елисей только понимающе кивнул и, взяв в руки его приглашение, пробежал уже знакомый текст взглядом. Но уже спустя несколько секунд удивленно хмыкнул и, взглянув на коменданта, уточнил:
– А сестрица ваша поедет? Приглашение-то на двоих.
– Не знаю, что и сказать, – смутился комендант, пряча глаза. – Боюсь, я и сам вынужден буду отправить письмо с отказом, сославшись на сильную занятость по службе.
При этом пальцы его невольно коснулись рукава кителя. Незаметно присмотревшись, Елисей вдруг понял: мундир этот давно пора менять. Рукава были очень аккуратно, едва заметно подшиты. На первый взгляд это не бросалось в глаза, но если присмотреться, становилось заметно. Что уж говорить про женщину, у которой всего дохода – жалованье брата.
– Я думаю, нам всем ехать надо, – помолчав, решительно высказался парень.
– Зачем? – растерялся комендант от подобного захода.
– Любое дело гораздо проще решить при личном общении. Кто знает, чем вся эта история с Митей может закончиться. А вдруг, поговорив с его высокопревосходительством, нам удастся убедить его, что вашей вины тут нет. Что нам мешает сказать, что решили вывести контрразведку на лазутчиков вражеских? А с Тимофеевым договориться можно.
– Мысль рисковая, но возможная, – задумчиво проворчал комендант.
