– Может, приказать, чтобы чаю подали, ваше сиятельство?
– Благодарю. Не извольте беспокоиться, – улыбнулся в ответ Елисей. – Думаю, господин полковник не задержится.
– Кто знает, – хмыкнул секретарь. – На моей памяти, он там однажды четыре часа подряд провел.
– Ну, прием-то пока не отменили, – развел Елисей руками.
– Тоже верно, – усмехнулся секретарь, возвращаясь на свое место.
Раскрыв какую-то папку, он погрузился в чтение, а есаул принялся осматривать улицу в окно. Примерно минут через двадцать полковник вышел из кабинета и, жестом позвав Елисея за собой, вышел из приемной, прихватив с вешалки фуражку.
– Что? – коротко спросил Елисей, догнав его в коридоре.
– Пока вроде все в порядке, – вздохнул Тимофеев. – С бумагами он ознакомился. Все доказательства посчитал достаточными. В общем, дело отправляется в суд. Теперь осталось только ждать результата.
– И что вас не устраивает? – снова не понял Елисей.
– Есть у меня опаска, что, едва оказавшись в городской тюрьме, граф сбежит.
– Погодите. А с чего вы решили, что его вообще в тюрьму отправят? – удивился парень. – Если я правильно помню, людей такого ранга обычно до суда отпускают под честное слово.
– Не в этом случае. Измена империи, это тебе не кабацкая драка. Тут все куда как серьезнее.
– Что-то я вас совсем не понимаю, – помолчав, признался Елисей. – Вы свое дело сделали? Сделали. А уж что там будет после, не ваша забота. Сбежит, значит, отправите по его следу человека и разом все закончите. Ну, это на тот случай, ежели решение такое будет. Сделать-то все одно ничего не можете. Так чего себе впустую сердце рвать?
– Предчувствие у меня нехорошее, – мрачно признался Тимофеев. – Я за годы службы привык ему доверять.
– Знаю, сам такой, – понимающе усмехнулся Елисей. – Что там с приемом?
– Через четверть часа начнется. Так что у нас есть время перекурить.
Они вышли на крыльцо, и полковник, достав из портсигара папиросу, прикурил и с жадностью затянулся дымом. Глядя, как он по привычке курит в кулак, Елисей не удержался и, покачав головой, проворчал:
– Сразу видно, что в поле не раз бывали. Огонек в ладони прячете.
Удивленно посмотрев на собственную руку, полковник растерянно усмехнулся и, смущенно пожав плечами, буркнул в ответ:
– Задумался.
– Полезная привычка, – поддержал его Елисей. – У хороших стрелков есть такая поговорка. Правило трех затяжек. Это ежели кто на посту ночью курит. Первая затяжка – приметить, вторая – прицелиться, а третья – выстрел. Сами понимаете, что после такого выстрела будет.
– Умеешь ты ободрить, – фыркнул полковник и, качнув головой, рассмеялся. – Вот уж не думал, что такое бывает.
– Странно. Это еще британцы во время англо-бурской войны придумали, – пожал парень плечами.
– Затейники, – презрительно фыркнул полковник.
Докурив, он старательно погасил окурок о край фигурной железной урны и, кивая на дверь, скомандовал:
– Пошли. Время.
В широком прохладном холле они свернули налево и, пройдя коротким коридором, оказались в светлом квадратном зале. Решительно пройдя во второй ряд, Тимофеев жестом указал парню на стул и, усевшись рядом, еле слышно посоветовал:
– Наберись терпения. Поначалу скучновато будет. Чиновники докладывать станут. Потом уж интереснее станет.
– Мне главное не уснуть под этот бубнеж, – усмехнулся Елисей в ответ.
– Я те усну, – зашипел Тимофеев рассерженным гусем, но тут же успокоился, увидев его озорную улыбку.
Все произошло так, как полковник и обещал. Специально обученный человек громко объявил о пришествии генерал-губернатора, и собравшиеся встали, приветствуя его. Потом, по команде распорядителя, чиновники начали отчитываться о достигнутых успехах. Вот тут Елисей и вправду чуть не уснул. Ему в очередной раз пришла на ум аналогия с комсомольским собранием.
Много долгих разговоров, пустословия и бахвальства. А в итоге, на выходе пшик. Задумчиво глядя в широкое окно, Елисей пальцами поглаживал рукоять кинжала. Из задумчивости его вывел локоть полковника, весьма чувствительно ткнувшийся ему в ребра. Не дрогнув, парень осторожно сменил позу, попутно оглядывая зал. Перед губернатором отчитывался уже не чиновник, а какой-то полковник в мундире артиллериста. Чуть пожав плечами, Елисей оглянулся на Тимофеева, и тот, понимая, что есаул все пропустил, еле слышно подсказал:
– Речь о твоих мортирах.
Прислушавшись, Елисей понял, что полковник действительно просит у губернатора разрешения на более внимательное изучение его минометов. А для этого ему нужно было договориться с атаманом казачьего войска. Внимательно выслушав его, генерал-губернатор задумчиво кивнул и, помолчав, посоветовал:
– Обратитесь в крепость, полковник. К изобретателю. К слову, князь Халзанов сегодня тут. Они с полковником Тимофеевым опять отличились. Думаю, так будет проще. Ежели кто и сможет вам правильно на все вопросы ответить, так это он. Я прав, князь? – усмехнулся генерал-губернатор, глядя прямо на Елисея.
– Абсолютно, ваше высокопревосходительство, – отозвался парень, поднявшись.
– Что там по вашим наградным листам было, господин полковник? – перевел взгляд генерал-губернатор на контрразведчика.
– Князю Халзанову, за радение в защите интересов короны, пожалован орден Святого Владимира второй степени, – бодро доложил Тимофеев, вскакивая.
– Поздравляю орденом, ваше сиятельство, – усмехнулся генерал-губернатор, и по его знаку один из адъютантов быстро вынес награду и бумаги к ней.
* * *
После окончания приема Елисей с полковником задержались на крыльце, обсуждая свои планы на ближайшие несколько дней, когда из группы проходивших мимо офицеров прозвучало презрительное:
– Жандармский холоп.
Сначала Елисей даже не понял, о ком идет речь, но заметив, как напряглось лицо контрразведчика, понял, что сказано это именно о нем самом. Не спеша обернувшись, парень нашел взглядом говорившего. Ротмистр в форме улана смотрел на него с нескрываемым презрением и вызовом, явно готовясь отразить своим остроумием любой ответ.
– Это что за петух ряженый? – небрежно поинтересовался Елисей, взглядом адресуя свой вопрос полковнику.
– Из вновь прибывших, – отмахнулся тот. – Гонору много, а ума не нажил.
Не ожидавший такого ответа Елисей едва не поперхнулся. Такой фразой запросто можно было спровоцировать не одну дуэль. Очевидно, Тимофеев решил поставить задиру на место одним своим присутствием, но не тут-то было. Улан, гремя шпорами на весь дворец, сделал два шага вперед и, воинственно оперевшись на эфес своего палаша, с апломбом заявил:
– Вашим мнением, господин ищейка, здесь никто не интересовался.
