– Примут, – жестко усмехнулся Котэ. – О том, что Нино признанная дочка, весь Тифлис знал. И замуж она с благословления отца вышла. А что в своем роду ты первый, кто титул получил, даже лучше.
– Чем это? – не понял Елисей.
– Тем, что он у тебя не выпрошенный, а пожалованный. О тебе весь Тифлис слышал. И о том, как твои мальчики с Ильико на фронт ездили, и о том, как ты Нино искать помогал. И о многих других делах. Думаешь, если ты далеко отсюда живешь, так никто ничего не знает? Нет, бичико. Купцы в ваши края часто ходят. Они вести и приносили. Да и газеты иногда читаем, – лукаво усмехнулся Котэ, подхватывая на руки разыгравшегося Руслана. – А за сына не беспокойся. Это не просто внук Дато. Это и мой внук тоже, – неожиданно добавил он, твердо глядя парню в глаза.
– Кому еще сына доверить, как не деду родному, – пожал Елисей плечами с некоторой растерянностью.
– Спасибо тебе, Елисей, – грустно улыбнулся князь. – Ильико, паршивец, никак жениться не хочет. Сколько просил, женись. Наследника роди, а потом что хочешь делай. Нет. Рано. А случись что, кому я все оставлю? Совсем отца не слушает.
– Уймись, Дато, – осадил его мажордом и молочный брат Котэ. – Пусть живет, как знает. Теперь есть у тебя наследник. Вот этот сорванец. Да и Елисей, если что, тоже всегда дело принять сможет.
– Нет, – поспешил откреститься парень. – Все, что решите оставить, только Руслану.
– Ты чего-то боишься? – удивленно поинтересовался Котэ.
– Не хочу из-за денег с Ильико ссориться. Он твой сын, Дато батоно. А Руслан твой внук.
– Не будет ссоры, бичико, – понимающе усмехнулся Котэ. – Думаешь, с чего Ильико решил в столицу вернуться? Скучно ему тут. Не любит он все эти дела коммерческие. Так что, если ты дело в свои руки возьмешь и оставишь все, как сейчас есть, он тебе и слова не скажет. Ему служба интересна.
– А как сейчас есть? – не понял парень.
– А просто все. Дато ему каждый месяц в столицу тысячу рублей посылает. И на жизнь, и на веселье, – рассмеялся мажордом. – К тому же у него и свое жалованье есть. Жены нет, детей нет. Служи, гуляй да веселись. Мамзелей по ресторанам и театрам води.
– А я думал, он после ранения остепенился, – удивленно проворчал Елисей.
– Как на службу вернулся, так словно снова жить начал, – улыбнулся в ответ князь. – Бог с ним. Пусть служит. Лучше так, чем как после ранения было.
– Это да, – понимающе кивнул Елисей, вспомнив, как лечил Ильико от пьянства. – А как тут Опонас мой? – вспомнил он старого казака.
– Сам спроси, – рассмеялся Котэ. – Его теперь из табуна палкой не прогонишь. Всех табунщиков наших кнутом своим гоняет, словно мальчишек сопливых, а те на него только что не молятся. Никогда не думал, что человек может столько о лошадях знать. Иной раз думаю, что он с ними разговаривает.
– Это он умеет, – рассмеялся Елисей, вспомнив свои впечатления от общения со старым лошадником. – У меня теперь денщик такой же. Вроде казак, а кроме лошадей, ничего знать не хочет.
– Это мальчик, который каретой управлял? – удивленно уточнил Дато.
– Он самый. Любим. Хочу, пока мы тут, его с Опонасом свести. Думаю, они быстро сговорятся, – ехидно усмехнулся парень.
– Что дальше делать станешь, Елисей? – неожиданно сменил Котэ тему, усаживая ребенка на плечо и слегка подкидывая его.
В ответ Руслан залился счастливым смехом, вцепившись ручонкой в седую гриву мужчины. Котэ даже не пытался отцепить ребенка от своих волос, хотя Елисей не понаслышке знал хватку собственного отпрыска.
– Дела закончим, и я семье Молхнадзе месть объявлю. При видаках, чтобы весь Тифлис знал, кого и за что я резать стану, – жестко отозвался парень, не сводя взгляда с сына. – А твои люди, Котэ батоно, пусть узнают, где все мужчины этого рода обитают. Они город лучше знают, времени меньше потратят, чем я сам искать стану. И ежели бежать вздумают, мне знать дадут. Сумеют?
– Пусть попробуют не суметь, – жестко отозвался мужчина. – Только надо ли так. На весь город?
– Я не тать ночной, чтобы от людей прятаться. Они хотели до глотки моей добраться. Я им такую возможность дам, – от тона, которым были произнесены эти слова, притих даже веселившийся Руслан.
– Там не весь род замешан, – помолчав, тихо ответил Котэ. – Думаешь, почему после похищения Нино мы не стали месть объявлять, а только на самого купца и его ближних охоту устроили? Знали, что он сам это все задумал, и многие, когда узнали, что он придумал, отговорить его пытались.
– Ты уверен в этом? – насторожился парень.
– Уверен, – твердо кивнул Котэ.
– Хорошо. Тогда условие им поставлю. Не хотят моей мести, пусть виновных назовут. Выдавать их не потребую. Родная кровь – не вода. Но виновных пусть сами назовут. Тогда лишней крови не будет. А нет… Что ж. Это будет не первый род, который прервется.
– Я смотрю, ты все уже решил, – задумчиво вздохнул Дато.
– Было время подумать, – кивнул Елисей.
– Странно, – вдруг высказался Котэ.
– Что именно странно? – не понял парень.
– Как они узнали, что ты Нино решил сюда отправить? Сам говорил, они по дорогам вокруг Пятигорска разбойничали, и вдруг их караван нашли. Как так?
– Сам об этом думаю. Уже всю голову сломал, – скривился Елисей. – Из тех, кто мог знать, что они поедут, я всем верю. Но ведь мы и тайны из того не делали. Караван собирали, гостинцы готовили. Если подумать, то вся крепость знала, что Нино скоро сюда поедет.
– Выходит, есть кто-то в крепости, кто им знак подал, – тихо высказался Котэ.
– Выходит, есть, – мрачно кивнул Елисей.
– Поторопился ты, когда спрос бандитам учинял, – легонько упрекнул его князь.
– Не до того мне было, – глухо выдохнул Елисей, мысленно снова погружаясь в события той ночи. – Хорошо, терпежу хватило о главном спросить. Я ж тогда их готов был голыми руками рвать. Это уж потом я сообразил, что неплохо было бы хоть одного видака живым привезти. Да только все одно не довез бы.
– Почему? – удивился Дато.
Вместо ответа Елисей достал из подсумка магазин от винтовки и, выщелкнув из него патрон, молча протянул его князю, коротко посоветовав:
– На пулю посмотри.
– Что она дает? – внимательно осмотрев боеприпас, уточнил Дато.
– Попадая в тело, раскрывается еще сильнее и раны оставляет такие, что после них не выживают. В руку попадет, оторвет к черту.
– Зачем такие? – мрачно поинтересовался князь, потемнев лицом. Ранение сына все еще доставляло ему боль.
– Для таких вот случаев, – вздохнул Елисей. – Их двадцать три против меня одного было. Спасло только то, что я на них спящих напал. Не успели сразу понять, кто и откуда стреляет. Обычными пулями раненых было бы больше. Тогда мы бы оба там полегли. Да и то один сумел выстрелить, – еле слышно закончил он.
