Устраивать лагерь нужно было рядом с источником воды, а за все это время ничего похожего на ручей или родник им так и не попалось. Помня об этом, Елисей заранее погрузил на заводных лошадей четыре бурдюка с водой. И самим попить, и коней напоить. А у беглеца, судя по его суете, такого запаса не было. Уже почти стемнело, когда Елисей в бинокль разглядел, что беглец остановил свой цуг и, отведя коней с тропы в сторону, принялся разбивать лагерь.
– Стой, – скомандовал парень, придерживая коня и быстро оглядываясь.
– Что случилось? – моментально вскинувшись и хватаясь за оружие, спросил княжич.
– Он на ночлег встает. Значит, пора и нам лагерь разбить. Коней обиходим, перекусим, чем бог послал, и будем собачьей вахты ждать. В то время сон самый сладкий. Вот тогда и возьму его.
– Сам? – снова насупился княжич.
– Ты мне в таком деле только помешаешь. Было б их двое, другое дело. А так мне и одному недолго управиться.
В ответ молодой человек только тяжело вздохнул. Спрыгнув с коня, Елисей принялся расседлывать Карабаира, попутно думая, как бы смягчить свой ответ.
– Ну не учили тебя противника живым брать, приятель, – вздохнул он. – Ты пойми меня правильно. Я ведь не в смелости твоей или в силе сомневаюсь. Я в умения твои не верю. Таким вещам специально учиться надо. Долго. Знаешь, как в моей школе учеников натаскивают живьем врага брать?
– И как же? – заинтересовался княжич.
– А их ночью отправляют караульного с поста скрасть. А у того караульного все оружие заряжено и клинки наточены.
– Так ведь он убить может, – растерялся молодой человек.
– Может. Но на то и учеба, – развел Елисей руками. – А теперь представь, ежели мои мальчишки так учатся, то как меня учили? А теперь сравни это с тем, что сам умеешь.
Княжич только головой растерянно покачал. Расседлав коней, они отерли их кусками ветоши, которые специально везли с собой, и, отведя в сторону, дали немного остыть. Елисей, выбрав небольшую площадку в стороне от тропы, принялся устраивать себе место для ночлега. Напоив остывших коней, они перекусили всухомятку и устроились на расстеленных бурках. Глянув в ночное небо, Елисей вздохнул и, указывая княжичу на луну, велел:
– Дежуришь, пока луна вон над той скалой не встанет. Потом меня буди.
– А он? – тут же спросил молодой человек, кивая в сторону, где находился беглец.
– А как время придет, я туда и пойду, – хищно усмехнулся Елисей, устраиваясь поудобнее. – Главное, сам не усни.
– Не беспокойся, – обиженно буркнул княжич, пересаживаясь на седло.
Приказав себе проснуться через три часа, Елисей закрыл глаза и просто отключился. Проснулся он за мгновение до того, как княжич ухватил его за плечо, чтобы разбудить. Перехватив его руку, парень зевнул и тихо усмехнулся:
– Я уже не сплю. Ложись, отдохни. Сегодня трудный день будет.
Кивнув, княжич улегся на свое место и, накрывшись буркой, моментально уснул, тихо захрапев. Одобрительно усмехнувшись, Елисей поднялся и, прогулявшись на другую сторону тропы, за валун, принялся осматривать лагерь. Уставшие кони спокойно спали, опустив головы к земле. Убедившись, что все в порядке, парень бросил быстрый взгляд в небо и, прикинув, что до нужного времени осталось примерно часа полтора, принялся проверять оружие.
Особой необходимости в этом не было, но для опытного бойца это было чем-то сродни медитации. Проверить магазины, стереть дорожную пыль, проверить заточку клинков. В общем, время пролетело незаметно. В очередной раз глянув в небо, парень поднялся и, убедившись, что на тропе никого нет и княжичу ничего не грозит, быстрым шагом направился в сторону, где находился лагерь беглеца.
Учуявшие его лошади негромко зафыркали, и Елисей замер, прижавшись к валуну и давая лошадям привыкнуть к его запаху. Беглец заворочался, но вскоре снова задышал ровно. Вытащив из кармана мешочек с песком, Елисей плавно, шаг за шагом начал приближаться к нему. Оказавшись над беглецом, он опустился на одно колено и принялся прикидывать, как бы половчее приложить его по башке. Спавший, очевидно слегка замерзнув ночью, накрылся буркой с головой.
Примерившись, Елисей рывком откинул край бурки в сторону и тут же огрел его мешочком по голове. Дернувшийся было беглец беззвучно обмяк. Перевернув его на живот, парень привычно связал мужчине конечности, не забыв подогнуть одну ногу и привязать ее к запястью. Так у него была полная уверенность, что пленник никуда не денется. Быстро освободив его от всего лишнего, Елисей обыскал поклажу беглеца и, собрав все, что счел подходящим, отправился обратно. Будить княжича.
Спустя полчаса они вернулись обратно и принялись сворачивать лагерь пленника. Перекинув беглеца животом через седло, они увязали коней цугом, и Елисей, приметив узкую тропинку чуть позади того места, где устроился пленник, повел караван в сторону от тропы. Ему нужно было подходящее место, где он мог бы выпотрошить врага до донышка, не привлекая к себе внимания других путников.
Уже рассвело, когда они нашли подходящее место. Крошечный пятачок на тропе, где росли только пара чахлых кустиков. Сбросив пленника на землю, Елисей парой оплеух привел его в чувство и, убедившись, что беглец пришел в себя и полностью способен воспринимать окружающую действительность, негромко произнес:
– Ну, здравствуй, враг. Вот мы и встретились.
* * *
Статский советник третьего ранга Карп Савельич Нежинский изволили завтракать. Накрывавший на стол слуга в очередной раз брякнул ложкой о блюдце, и Карп Савельич мрачно скривился, недовольно покосившись на него.
«Мужичье сиволапое, – думал он, откусывая от бутерброда с паюсной икрой и маслом. – Верно умные люди говорят, никогда в этом государстве порядку не будет, потому как людишки к порядку не приучены. То ли дело в Европах. Наймешь человека на службу, он тебе по гроб жизни благодарен будет, потому как знает, кто облагодетельствовал. Нет, пороть их всех надо. Пороть. Батогами, плетьми. Чтобы руку хозяйскую знали».
С этой приятной для себя мыслью Карп Савельич допил свой кофий и, изящно утерев губы салфеткой, встал из-за стола. Пора было отправляться на службу. Хоть и осточертело ему на те кислые рожи все время любоваться, а надо. Без службы и жизни нынешней не видать будет. Ничего. Вот закончится война, и можно будет прошение об отставке подать. А там и за границу можно будет податься. Благо в тайнике давно уже сундучок с червонцами золотыми припрятан. Да и в банке англицком счетец весьма приличный имеется.
Выйдя на крыльцо дома, Карп Савельич придирчиво осмотрел поданную ему коляску и перевел взгляд на пару серых коней, в нее запряженных.
«Говорил же, порка им нужна», – усмехнулся он про себя, примечая, что сиденья коляски отерты от пыли, а кони вычищены до блеска.
Усевшись в коляску, Карп Савельич негромко скомандовал замершему кучеру:
– На службу, – и, откинувшись на сиденье, принялся вспоминать, что ему сегодня предстоит сделать.
