– Не будьте глупцом, сударь, – фыркнул в ответ мужчина в форме поручика уланского полка. – Нам только что прямо заявили, что покаявшиеся в сношениях с иностранными лазутчиками имеют шанс на револьвер с одним патроном.
– Самоубийство?! Но это же противоречит всем законам. Человеческим и божеским! – снова взвизгнул все тот же мужчина.
– Да заткнитесь вы, бога ради, – рявкнул на него поручик. – Лично мне каяться не в чем. Так что желаю всем здравствовать. В следующий раз я появлюсь тут только после того, как дознание по этому делу будет окончено. Честь имею, господа.
Щелкнув каблуками, поручик едва не строевым шагом покинул собрание. Тем временем всех арестованных уже погрузили в кареты и коляски и повезли на окраину города, где служба контрразведки организовала что-то вроде подготовительного полигона для своих служащих. Полковник Тимофеев, уже садясь в свою коляску, увидел выходящего из здания поручика и, удивленно выгнув бровь, иронично поинтересовался:
– Хотите мне что-то сообщить, господин поручик?
– Никак нет, ваше высокоблагородие. Но, осмелюсь доложить, имею просьбу, – бодро ответил офицер.
– Слушаю вас, – еще больше удивившись, кивнул полковник.
– Прошу вашего разрешения на перевод в вашу службу, ваше высокоблагородие, – вздохнув, решительно заявил поручик.
– Вы уверены?
– Уверен, господин полковник.
– И что же, позвольте спросить, вас подвигло на такое решение?
– Наш полк торчит в этих богом забытых местах уже целый год, и за это время в настоящем бою мы не были ни разу. Про мелкие стычки я и вспоминать не хочу. Не бои, а смех один. Зато я уже третий раз наблюдаю, как вы и ваши люди арестовываете тех, кто смеет вредить государству нашему. И посему прошу вашего согласия на мой перевод в вашу службу. Я хочу родине служить, а не номер отбывать.
– Похвально, господин поручик. Весьма, – одобрительно кивнул полковник. – Но прежде, чем вы получите мое согласие, вам придется пройти очень серьезную проверку, которая вскроет всю вашу прежнюю жизнь. До донышка. Готовы к такому? Осмелюсь напомнить, что у каждого человека имеется свой скелет в шкафу, и далеко не каждый желает, чтобы о нем знал кто-то сторонний. Впрочем, вы человек еще очень молодой, и думаю, не успели особо сильно нагрешить, – с улыбкой закончил полковник.
– Даю слово, ваше высокопревосходительство, в моем прошлом нет ничего такого, чего я стал бы так сильно стыдиться. Да, я не святой, но перед страной чист, аки слеза младенца, – глядя полковнику в глаза, решительно ответил поручик.
– Рад это слышать, сударь. Весьма рад, – улыбнулся Тимофеев.
– Так я могу рассчитывать…
– Не спешите, поручик. Приходите завтра с утра ко мне в кабинет. Там и начнем, помолясь, с вами работать, – с улыбкой пригласил полковник, садясь в коляску.
Спустя час он прошел в здание старого каземата, что был когда-то местным арсеналом, и, кивнув вытянувшемуся в струнку дежурному, толкнул дверь в свой местный кабинет.
– Сиди, сиди, – махнул он рукой встрепенувшемуся было Елисею. – Ох, и задал же ты мне задачу, – вздохнул он, опускаясь в свое кресло. – Генерал-губернатор по сию пору в себя прийти не может. И то сказать, целый заговор под самым носом. За такое и места лишиться не долго.
– А его-то за что? – удивился парень. – Он не контрразведчик и подобные загадки разгадывать не обучен. Для того ваша служба имеется.
– Не ведаешь ты дел политических, – добродушно усмехнулся полковник.
– И слава богу. По мне, так чем от них дальше, тем лучше.
– А вот это ты зря, – наставительно протянул Тимофеев. – Ты теперь не просто казачий князь, а еще и серьезная величина в местных раскладах. Так что знать, кто тут чем дышит и от кого чего ожидать можно, должен.
– Сказать по совести, плевать мне, кто тут чем дышит, – хищно усмехнулся парень. – Мое дело – землю эту защищать да пластунов учить. А в политику пусть играют те, кому заняться нечем. А мне и своих дел хватит.
– Ох, и упрямый же ты, – с усмешкой покачал полковник головой. – Только ты забываешь, что давно уже влез во всю эту политику, начав мне помогать.
– А вот тут вы крепко ошибаетесь, Александр Савич, – ехидно усмехнулся парень. – В политику я не влезал. Я только честно хватаю за глотки тех, на кого вы мне указываете. А что, за что и почему, только ваша головная боль.
– Угу, а на статского советника Нежинского тоже я тебе указал? – поддел его полковник.
– А вот это мой кровник, и вашей службы наши с ним дела не касаются, – моментально ощетинился Елисей.
– И зачем тогда ты показал его мне? – задумчиво поинтересовался Тимофеев.
– Затем, что мне мало просто их уничтожить. Я хочу, чтобы вся эта свора и их близкие потеряли все, чем дорожат. Власть, деньги, влияние. Всё.
В голосе парня было столько ярости, что полковник невольно вздрогнул. Елисей замолчал. Сделав несколько глубоких вдохов, он снова взял себя в руки и, успокоившись, добавил:
– Я уверен, что все вами арестованные не главные. Главные сидят в столице, и без вашей помощи их вину мне не доказать.
– А зачем тебе доказательства их вины? – подобравшись, уточнил полковник.
– Я не хочу лишней крови, – пожал парень плечами. – Хочу быть уверенным, что уничтожаю именно того, кто виноват в смерти моей жены. И тут без вашей помощи мне не обойтись. Столицы я не знаю, связей нужных не имею, а уж раскладов придворных тем более не ведаю.
– Да ты никак собрался там придворных отстреливать, – вскинулся полковник. – Ты хоть представляешь, что с тобой за такое сделают?!
– Пусть сначала докажут, что это я сделал, – презрительно усмехнулся Елисей. – А доказать это будет весьма сложно.
– Это почему же? – не понял полковник.
– Да потому, что я свое дело знаю лучше, чем вся местная полиция и жандармы. А уж оружия у меня, как у дурака махорки. Найду, из чего выстрелить и уйти, бросив оружие на месте.
– Спаси меня, Господи, от твоей мести, – растерянно перекрестился полковник.
– Не волнуйтесь. Пока вы на моей стороне, вам беспокоиться не о чем, – отмахнулся Елисей.
– Ну, благодарствую, успокоил, – ехидно отозвался Тимофеев.
– Не на чем, ваше высокоблагородие, – в тон ему отозвался парень. – Ну так что? Поможете мне до главных покровителей добраться?
– Давай сначала здесь разберемся, – ответил Тимофеев, ничего не обещая.
– Боитесь, – понимающе кивнул Елисей. – Понимаю. Только знайте, Александр Савич. Я не отступлюсь. И уж ежели я сам действовать начну, то могу и дров наломать. А так все будет аккуратно, и никто сторонний не пострадает. А уж как я умею тихо действовать, вы знаете.
– Да уж знаю, – качнул полковник головой. – Только и ты пойми. Я ведь не в столице, я тут служу. И как при таком раскладе я тебе помочь смогу?
