– Обычно я обедаю за этим столиком.
Детективам было абсолютно всё равно, за каким столиком извлекать из свидетеля информацию, и они молча разместились на стульях.
Подлетевший официант поздоровался с Гавриловым и вежливо спросил:
– Вам как обычно?
– Как обычно, – ответил Гаврилов.
– А вам? – обратился официант к детективам.
– Можно нам посмотреть меню? – спросил Морис.
– Да-да, конечно, – и положил перед Миндаугасом ламинированный листок со светящимися точками наверху, вероятно, символизирующими светлячков.
– Можно я сам закажу? – спросил Морис Мирославу. И она утвердительно кивнула в ответ.
Морис заказал рыбу на гриле, салат из свежих овощей, ватрушку с творогом.
– Одну? – уточнил официант.
– Одну, – подтвердил Морис, – и две чашки чая.
«Вероятно, дама бережёт фигуру», – подумал официант, решивший, что ватрушку Морис заказал только себе. Но он ошибся. Ватрушку детективы поделили пополам. При этом, когда они это делали, Гаврилов смотрел на них с нескрываемой жалостью и уже, настроенный против Мориса, подумал: «У, скряга!»
Мирослава догадавшись, о чём он думает, с трудом сдержала улыбку и приступила к тому, зачем они и разыскивали Гаврилова:
– Семён, скажите, пожалуйста, вы помните, с какой улицы вы возвращались домой вечером. – Она назвала дату.
– Я на память не жалуюсь, – ответил Семён, – к тому же я тогда как раз подхватил парня, с которым мне было по пути. Высадил его, – он назвал место, – и поехал домой. Можно сказать, что нам обоим повезло.
– А вы запомнили своего пассажира.
– В принципе, да, – подумав, ответил Гаврилов.
– Если вы увидите его снова, то узнаете?
– Естественно!
– И примерное время вы помните?
– Я точное помню!
– Вот как?
– Высадив его, я посмотрел на часы и подумал, что жена и дочка обрадуются, так как я приеду домой раньше. Я тут же позвонил жене и велел накрывать на стол.
– Прекрасно. Вы позволите нам записать ваш телефон?
– Пишите, жалко, что ли, – пожал плечами Гаврилов. – Может, ещё воспользуетесь моими услугами, если ваша колымага сломается.
Колымагой, как догадался Морис, Семён назвал «Волгу» Мирославы. Бедняга и не догадывался, какая начинка скрывается под капотом этой машины.
Доставая деньги, Морис хотел заплатить и за обед Гаврилова, но Мирослава незаметно для Семёна качнула головой, и Морис оплатил только их счёт, оставив щедрые чаевые.
– Почему вы не захотели, – начал Миндаугас, когда они сели в машину.
– Потому что Семён мужик с гонором и, если бы ты оплатил его счёт, это точно не обрадовало бы его, а скорее оскорбило. Не забывай, что мужик носит на своём перстне изображение козла.
Детективы переглянулись и весело расхохотались.
– Ну вот, мы нашли с тобой алиби для подозреваемого «номер один».
– Плюс его девушка подтвердит, что он был с ней.
– Ага. Но именно показания Гаврилова имеют вес. Девушкам, матерям, жёнам правоохранительные органы не слишком-то склонны доверять.
Морис кивнул, соглашаясь с ней.
– Теперь можно будет всё это выложить Шуре.
– Так позвоните ему сейчас.
– Нет, – решила Мирослава, – скажу при встрече.
Они уже въезжали в коттеджный посёлок, когда зазвонил сотовый Мирославы. Высветился номер Наполеонова.
– Лёгок на помине, – сказала Мирослава Морису. Он в ответ улыбнулся.
– Да, Шурочка!
– Я сегодня не приеду, работы по самую макушку, – сообщил Наполеонов в своей обычной манере, которую Мирослава называла «ни здравствуй, ни прощай».
– Хорошо, Шурочка, – легкомысленно отозвалась она.
– Что значит «хорошо»?! – взвыл голос в трубке.
– Это значит, что я приняла твоё сообщение к сведению.
– А где стенания? Вопли отчаяния?!
– Шура! Иди в баню!
– А кстати, – оживился он, – когда вы наконец построете на своём участке нормальную русскую баню?
– У нас есть ванна и душ.
– А баня?
– Помоешься в городской.
– Ещё чего! – вознегодовал Наполеонов.
– Ты вроде бы говорил, что у тебя дел выше крыши, – напомнила она.
– Во-первых, ты неправильно меня процитировала, я говорил не о крыше, а о макушке, а во-вторых, что ты этим хочешь сказать?
– Иди и работай!
Наполеонов начал ещё что-то говорить, но Мирослава отключила телефон.
– Представляю, как сейчас негодует Шура, – заметил Миндаугас.
– Ещё бы, – согласилась Мирослава, – носится по кабинету и топает, как стадо бегемотов.
– Бедная Элла, – искренне пожалел Морис секретаря Эллу Русакову.
– Ну Элла не такая девушка, чтобы реагировать на закидоны следователей. К тому же она там с ними ко всему привыкла.
– Героическая девушка, – с улыбкой поправился Морис.
– Вот-вот.
И тут за окном пошёл дождь.
– Мы, кажется, вовремя оказались в салоне, – заметила Мирослава.
– Как говорят у вас в России, не сахарные, не растаяли бы в любом случае.
Мирослава улыбнулась и поправила:
– Не у вас в России, а у нас в России.
Он внимательно посмотрел на неё в зеркало и медленно кивнул.
Они въехали в ворота, и «Волга» встала на подъездной дорожке. Мирослава выбралась из салона и попросила:
– Заведи, пожалуйста, в гараж.
Морис пересел на место водителя.
Кот Дон вроде бы тоже был не сахарным. Но не побежал, как обычно, встречать хозяйку, а сидел под навесом на крыльце и смотрел на Мирославу умоляющими глазами. Дождь кот, мягко говоря, не любил, потому что его длинная мягкая шерсть быстро промокала, как вата. А сушить её приходилось довольно долго.
Дон даже думал иногда, что хорошо гладкошёрстным котам, с них вода скатывается, как с гусей. Но поменять свою роскошную шубку на гладкий короткий мех он, конечно же, не согласился бы за все блага мира.
Через некоторое время они уже все сидели в тепле. Дон ел отварную куриную печёнку, а хозяева пили чай с галетами. Голода после обеда в «Светлячке» они не испытывали. Да и ужин, по умолчанию, Морис решил приготовить лёгкий, раз Шура сегодня не приедет.
– Мирослава, – окликнул он.
– Да?
– Вам не скучно без работы, – прозвучал вопрос, заданный осторожным тоном.
