– Пока нет, а что?
– Просто…
– Понятно. Ты уже заскучал? – улыбнулась она.
– Нет-нет, – запротестовал он активнее, чем следовало бы, чем ещё больше рассмешил Мирославу.
– Я хотел бы попросить вас об одной вещи, – неуверенно произнёс он.
– О какой? – В её мозгу промелькнуло: «Наверное, хочет отпроситься на недельку домой». Хотя к родителям в Литву Морис обычно ездил зимой на католическое Рождество. Про себя она уже решила, что отпустит его. Хотя, если быть честной с собой, оставаться одной в коттедже ей не очень хотелось. Но не держать же своего помощника на привязи. Мирослава тихо вздохнула.
То, о чём попросил её Морис, было для неё полной неожиданностью.
– Вы не могли бы вместе со мной в субботу пойти в католический храм?
– Что?! – изумлённо спросила она и принялась объяснять: – Я, как ты знаешь, не католичка, да и вообще не хожу в храмы.
– Да, я знаю. Но вы не совсем правильно меня поняли. Я не приглашаю вас в храм на службу. В субботу там будет играть знаменитый органист из Вены. Мне очень хочется послушать его.
– Так иди и слушай.
– Если бы рядом были вы, то моё удовольствие от органной музыки не просто удвоилось бы, а вознесло бы меня высоко-высоко.
Она невольно улыбнулась.
– Ладно, я пойду с тобой. Но с условием.
Её лицо стало суровым.
– С каким? – проговорил он, чуть ли не испуганно.
– Я во время концерта буду держать тебя за руку.
– Зачем? – вырвалось у него невольно.
– Дурачок, – улыбнулась она, – чтобы ты не улетел высоко-высоко, а сидел рядом, как привязанный. Так ты согласен или нет?
– О да! Конечно! Я буду просто счастлив.
– Ты уже купил билеты?
– Да. Два… – добавил он виновато.
– Ты был уверен, что я соглашусь? – спросила она подозрительно.
– Нет, просто я очень надеялся на это, – признался он и покаянно склонил голову.
– Ладно, уж, – отозвалась она снисходительно, – покаянную голову меч не сечёт.
– Магда и Ян тоже будут на концерте. Их места рядом с нашими, – добавил он невинно.
– Сговорились, – хмыкнула Мирослава.
И он понял, что она не сердится.
– А ты останешься дома, – сказала Мирослава коту и тихонько приложила указательный палец к его прохладному влажному носу.
Мр, отозвался Дон и протянул к ней передние лапы, давая понять, что хочет на руки.
«Как ребёнок», – подумал Морис. И мысли его тотчас унеслись далеко-далеко. Он стал представлять, как однажды всё же женится на Мирославе и у них родятся дети. Девочка и мальчик.
Из страны сладких грёз его выдернул голос Мирославы.
– Я пойду к себе, хочу почитать, – сказала она. – Если что, позовёшь.
Он хотел спросить, что она имела в виду под своим «если что», но лишь вздохнул и открыл холодильник, прикидывая, что приготовить на ужин и, может быть, на завтрашний завтрак.
– Мы бы поели камбалы, – крикнула ему Мирослава, уже выйдя из кухни в коридор.
«Камбалы так камбалы», – подумал Морис, понимая, что «мы» – это Мирослава и Дон.
И уже с лестницы донеслось:
– И, если есть, цветной капусты.
Достав оттаивать камбалу, Морис тоже поднялся в свою комнату и решил посвятить время чтению. Он открыл начатую несколько дней назад книгу. Но глаза смотрели на страницу, а мысли уносились прочь. Ему даже пришла в голову идея отправиться к Мирославе и предложить почитать вслух по очереди. Они время от времени практиковали такое чтение, и Морис получал от него огромное удовольствие. Он вышел из своей комнаты, дошёл до дверей Мирославы и тихонько постучал. Никто не отозвался. Он постучал ещё раз. Дверь приоткрылась, но совсем немного. В дверях стоял… Дон.
Мр? – тихо произнёс кот, устремив на него вопросительный взгляд.
У Мориса тревожно ёкнула сердце, он резко распахнул дверь. И тут же успокоился. «Вот паникёр», – укорил он сам себя. Мирослава лежала на правом боку и сладко спала. Выпавшая из её рук книга лежала на полу.
Морис хотел было войти и поднять её, но потом решил не делать этого. Тихо закрыл дверь и на цыпочках вернулся в свою комнату.
Глава 15
Наполеонов, узнав о том, что у подруги Аркадия Селиванова есть мать Зинаида Витольдовна, которую она навещает, решил, что неплохо было бы с ней пообщаться. Недолго думая, он отправил разговаривать с матерью Горбунковой Рината Ахметова. Сослался следователь на то, что Ринату уже известно местожительство матери Людмилы Горбунковой.
Высокий, русоволосый, с глазами ясными, как майское небо в солнечный день, и белоснежной улыбкой, Ринат пользовался неизменным успехом у женщин всех возрастов. Умудряясь оставаться при этом верным мужем для своей жены Гузель и замечательным отцом для маленькой дочки Айгуль, или Гули, как звали её родители и близкие.
Кстати, порой его спрашивали, почему это при его славянской внешности он носит татарское имя и фамилию. Такие вопросы веселили Рината, и он отвечал, что он потомок Великой Булгарии, то есть поволжский татарин. При этом Ринат с улыбкой думал, что у его жены Гузель, стройной брюнетки с блестящими карими глазами, между именем, фамилией и внешностью полное соответствие, можно даже сказать гармония. А дочка Гуля умудрилась унаследовать папин цвет волос и мамины глаза.
Зинаида Витольдовна встретила оперативника настороженно, она долго рассматривала предъявленное удостоверение.
– Значит, вы капитан? – спросила она наконец.
– Капитан, – подтвердил Ринат.
Больше минуты она думала о том, приглашать ли капитана в квартиру или нет.
Он помог ей в решении этого вопроса.
– Мы можем разговаривать и на лестничной площадке. Надеюсь, у вас не очень любопытные соседи?
– Зайдите, – пригласила Зинаида Витольдовна и провела его в гостиную, обставленную новой мебелью из постоянно рекламируемого магазина.
«Деньги в этом доме водятся», – подумал Ахметов и сел на придвинутый ему стул с высокой спинкой.
– И что же вы хотите от меня? – спросила женщина, не сводя с лица Рината настороженных глаз.
– Я хотел бы поговорить с вами о гражданском муже вашей дочери, – проговорил Ахметов осторожно.
– Об Аркашке, что ли? – фыркнула женщина презрительно.
– О нём самом.
– И что о нём говорить? И почему именно со мной?
– Потому что вы мать Людмилы Горбунковой.
– Ну и что, что я мать, – пожала полными плечами Зинаида Витольдовна, – я в личную жизнь дочери не вмешиваюсь.
