Глава 24
Утром во время завтрака Мирослава заметила Морису:
– Почему бы тебе не покрутиться в этих дворах?
– Зачем? – удивился он.
– Вдруг на тебя клюнет какая-нибудь девица от 8 до 80… – проговорила она задумчиво.
– Вы в кого задумали меня превратить? – насторожился он.
– В детектива.
– Так я вроде…
– Вроде в огороде, как говорит твой дружок Шура.
– Вообще-то он ваш дружок, – усмехнулся Морис.
– Мне Шура подружка, а тебе дружок. Но ближе к делу, – оборвала она сама себя. – Вполне возможно, что ты вызовешь чью-то симпатию, познакомишься, разговоришься, и, расчувствовавшись, некая особа женского пола раскроет перед тобой свою душу и проговорится о том, что нас интересует.
– Коварная вы девушка, – сказал Морис с притворным вздохом.
– И коварнее бывали…
– Где же это?
– В истории.
– Уж не Медичи ли вы имеете в виду? – поинтересовался он язвительно.
– Не её одну. И вообще, Миндаугас, не выводи меня из терпения! А то я решу, как любит говорить мой любимый брат Витя Романенко, – «Высокий до неба, а дурень, як треба!»
– Это что ещё?
– Это с украинского или с суржика. Витя же по отцу украинец, половину лета проводил у бабушки на Украине. Там нахватывался украинского фольклора, а потом на нас тренировался. Усовершенствовал знание языка.
– Ага, тогда я начну говорить по-литовски.
– Только вот тут тебя никто не поймёт и никакого самоусовершенствования не получится.
Миндаугас махнул рукой и спросил:
– И когда мне ехать снимать отроковиц, дев и бабушек?
– Да прямо сейчас и поезжай.
– Я могу хотя бы доесть сырники?
– Можешь, – улыбнулась она.
– Прежде чем отправиться на задание, – вздохнул Миндаугас, – я хотел бы задать вам один вопрос.
– Это какой же?
– Вы что, не доверяете полиции?
– Полиции я доверяю, но не верю в искренность свидетелей, им отвечавших.
Морис больше ни о чём не стал её спрашивать и после завтрака отправился в город. Сначала он познакомился с двумя пенсионерками, сидевшими во дворе на лавочке и перемывавшими косточки соседям и знакомым. Когда Морис присел рядом с ними на лавочку, они сначала насторожились, а потом начали проявлять любопытство:
– Вы кого-то ждёте, молодой человек?
– Нет, просто решил посидеть.
– Именно в нашем дворе? – удивились бабушки.
– А разве ваш двор хуже других.
– Нет, конечно, – замахали они на него руками, – наш двор лучше других!
– Тогда вас не должно удивлять, что я выбрал именно ваш двор.
Бабушки подумали и согласились с несокрушимой мужской логикой.
Потом одна из них спросила:
– Ты небось пассию свою высматриваешь? – Она хитро подмигнула ему.
– Жену, – горестно вырвалось из груди Мориса.
– Жену?! – удивились пенсионерки.
– Да, – подтвердил он печальным голосом, – изменяет она мне.
– С кем?
– С кем, не знаю, знаю только, что он живёт в этом дворе и у него есть машина.
– Боже мой! – всплеснула руками одна из женщин. – Какой же надо быть стервой, чтобы изменять такому видному парню! Будь моя воля…
– Погоди, – оборвала её вторая, – а ты уверен, что её хахаль живёт именно в нашем дворе?
– Мне так сказали, – неопределённо отозвался Морис.
– Кто сказал?
– Доброжелатель.
– А, – протянули старушки.
– Скорее всего, он занимается частным извозом.
Женщины переглянулись, пошептались и заявили:
– Нет, сынок, обманул тебя твой доброжелатель. Никто у нас тут не занимается извозом. Это точно.
– И вы не видели, чтобы кто-то ближе к полуночи или чуть позже уезжал из дома.
– Не видали, врать не будем.
– Ну что ж, спасибо вам. – Морис поднялся со скамейки.
– Да, может, и не изменяет тебе твоя жена, – закричали они ему вслед, – может, твой доброжелатель врёт как сивый мерин.
– Вот-вот, – подключилась вторая пенсионерка, – он небось положил глаз на твою жену, она его отшила, вот он и накляузничал тебе, чтобы вас поссорить.
– Всё может быть, – согласился Морис, пряча в уголках губ улыбку.
Следующей, с кем он завёл разговор, была молодая женщина с коляской. Она прогуливалась туда-сюда по дорожке и всё время что-то тихо говорила своему малышу.
Когда Морис поздоровался с ней, она остановилась и удивлённо посмотрела на него, потом улыбнулась и тоже сказала:
– Здравствуйте.
– Мне неудобно обращаться к вам со своей просьбой, – проговорил он виноватым голосом, – но, может быть, вы сможете мне помочь.
– Чем же? – удивилась она.
– У меня есть сестра, очень милая девушка, но с ней случилась беда.
– Какая же? – испуганно спросила молодая мама.
– Какой-то проходимец заморочил ей голову, и она убегает к нему по вечерам, возвращается поздно ночью вся в слезах. Я хотел бы поговорить с ним. Но адреса его сестра не говорит.
– Я, – растерялась женщина, – ума не приложу, как могу вам помочь.
– Известно точно, что он живёт в этом дворе и ближе к полуночи выводит свой автомобиль и везёт мою сестру домой.
– Вот как. А номер машины вы не знаете?
– Увы, – Морис развёл руками, – он высаживает её, не доезжая полквартала и всё время в разное время.
Женщина призадумалась, а потом решительно тряхнула короткими волосами.
– Вы ошибаетесь. Парень вашей сестры не может жить в нашем дворе. Я знаю всех, у кого есть машина, и никто из них не отъезжает от дома после полуночи или незадолго до неё.
– Что ж, спасибо, – поблагодарил он и отправился в соседний двор. Про себя он думал о том, и чего это Мирослава зациклилась на двух этих дворах. Горбункова могла и до дороги доковылять, несмотря на сломанный каблук.
В соседнем дворе на качелях лениво качалась какая-то великовозрастная девица. Вид у неё был скучающий. Время от времени она почти останавливала качели и носком туфли рисовала на земле какие-то вензеля.
Морис, не раздумывая, направился к ней. На этот раз он решил не городить огород про неверную жену и строптивую сестру, а спросить напрямую об интересующем его вопросе.
