Шура был прав, Мирослава на самом деле симпатизировала Кеше. Её восхищало его трудолюбие и упорство. Будучи парнем из многодетной семьи, он без помощи мохнатой руки и папиных денег – откуда они у его отца? – освоил профессию, дающую отличный заработок, и довёл её до совершенства. Он заботился о своих родителях, младших сёстрах и братьях. При этом он находил время для самообразования, записывался на курсы, изучал иностранные языки, а потом шлифовал их. Будучи порядочным и отзывчивым человеком, он приходил на помощь другим людям, всегда готов был поддержать, подставить плечо. Мирослава никогда не решилась бы разбить сердце такому парню. Она с самого начала дала Кеше понять, что дорожит его дружбой и рассчитывает на неё, но другие отношения между ними исключены. Он подумал и согласился. Что ж, чем ничего, пусть будет другом.
Волгина верила, что Иннокентий встретит хорошую девушку, создаст с ней счастливую семью и всё у него будет хорошо.
Морис другое дело, он родился в благополучной семье, достаточно обеспеченной, чтобы отдать сына в музыкальную школу, нанимать ему репетиторов для усовершенствования иностранных языков. Французский язык он вообще впитал с молоком матери, которая была преподавателем французского языка. Дальше он, конечно, двигался сам, поступление в институт и стажировка в Германии были его личной заслугой. Но старт у него был хорошим.
То же самое можно было сказать и о самой Мирославе. Когда она родилась, дед был подполковником МВД, вскоре стал полковником. Семья никогда не бедствовала. Более того, дед успел спасти сбережения, заранее потратив их на квартиры обеим дочерям и большие земельные участки для внуков. Никто из них не остался и без автомобилей. Пусть они были отечественными, но всё же.
Так что Иннокентий вызывал у Мирославы особое, вполне заслуженное уважение.
Глава 19
Повертевшись пару минут на стуле, Наполеонов сказал:
– Знаешь что, друг мой ситный, ты давай накрывай на стол, а я пойду Мирославу поищу в саду и притащу её сюда. Иначе вы так меня бедного, несчастного со своими противоречивыми чувствами голодом уморите. – И он решительно зашагал к двери.
Морис грустно улыбнулся и стал сервировать стол к ужину. В том, что Шура отыщет Мирославу и приведёт её к столу, он ни минуты не сомневался.
Наполеонов сначала направился по тропинке, выложенной плиткой, к пруду. Ему показалось, что, когда он, поставив машину, направлялся в дом, именно в направлении пруда промелькнул чёрный пушистый хвост Дона. А где хвост, там и кот. А где кот, там чаще всего находится и его хозяйка. Но, к огорчению Наполеонова, возле пруда не было ни кота, ни Мирославы. Только потревоженные его шагами лягушки прыгали в воду чуть ли не из-под его ног.
– Тьфу ты! – выругался Наполеонов.
Тогда Шура решил позвать её, сложил руки рупором и закричал:
– Мирослава! Ау!
В ответ ни гу-гу. Шура достал свой мобильник и набрал номер сотового Мирославы. Не раздалось ни единого звука, хотя, судя по длинным звонкам, мобильник Мирославы был включён. Скорее всего, как это обычно с ним случалось, он либо прохлаждался в спальне Мирославы, либо лежал на тумбочке в прихожей.
– И для кого только люди придумали сотовые телефоны, – проворчал Наполеонов. Ответ на этот вопрос его на самом деле не интересовал. От своей подруги он много раз слышал, что мобильный телефон – это современный ошейник для человека. За него всегда можно было дёрнуть кого угодно и вытащить на свет божий – ага! Попался, голубчик! Поэтому сама Волгина брала с собой мобильник только в случае профессиональной необходимости. Да и то чаще всего держала или лишённым звука, или вовсе выключенным.
Шура не раз пытался спорить с ней по этому поводу. Но вскоре понял, что его слова и воззвания к совести подруги с Мирославы как с гуся вода. Поэтому он смирился, как смирялся с многими её привычками, утешая себя тем, что друзей нужно принимать такими, какие они есть. Тем более что Мирослава мирилась с его привычками и не пыталась его перевоспитывать.
Так, занятый своими мыслями, он поплутал по саду и вышел на липовую аллею. Липы ещё только набирали цвет, и меж их ветвей время от времени пролетали только одинокие пчёлы. Зато в самом конце аллеи были заросли тёмно-лиловой махровой сирени и пара кустиков белой. В этих зарослях пряталась удобная беседка со столиком и скамьями возле него. Именно здесь, продравшись сквозь густо переплетённые ветки, Шура обнаружил свою подругу и кота. Дон лежал на скамейке с полузакрытыми глазами и тихо мурлыкал, а Мирослава читала. Ни кот, ни подруга детства даже не повернули голов в сторону ввалившегося в беседку Шуры.
– Вы чего тут делаете? – закричал Наполеонов, с остервенением вытаскивая из волос запутавшиеся в них листочки и прочий древесный мусор.
– Сам не видишь, что ли, – лениво отозвалась Мирослава, не отрывая глаз от книги.
– Я, между прочим, есть хочу! – Шура топнул ногой.
– Здесь нет еды, – так же лениво прозвучал ответ.
– Нет! Вы только посмотрите на неё. – Наполеонов воздел обе руки вверх. – Замученный работой голодный друг приезжает к ней в гости после долгого отсутствия, а она и ухом не шевелит!
– Ухом вместо меня шевелит Дон, – улыбнулась Мирослава, закрыла книгу, встала, подошла к Шуре и чмокнула его в макушку. – Ладно уж, – ласково проговорила она, – идём, моё горе злосчастье.
– Я счастье! – воскликнул он. – И не тащи меня так быстро, мы сейчас все о ветки обдерёмся! Неужели так трудно лишние остричь!
– Ты не там лез сюда, мой котик сладенький, – нараспев проговорила она, свернула за угол беседки, отвела две ветки в сторону, и Шура выбрался наружу на этот раз без всяких потерь.
– Всё у них хитрости разные, – проворчал он. – Разве нельзя всё сделать, как у цивилизованных людей? Ты что, в детстве не наигралась в казаков-разбойников?
Она фыркнула и пожала плечами.
– И что мне с тобой делать? – вздохнул он.
– Что тебе со мной делать, я не знаю, а что мне с тобой делать, я знаю. – Мирослава хитро подмигнула ему одним глазом.
– И что же ты ещё такое задумала на мою разнесчастную голову, – заныл Шура.
– Не бойся, – она погладила его по макушке, – больно тебе не будет.
– Пока я голодный, – твёрдо заявил он, – можешь даже не приставать ко мне со своими выдумками.
– Разве я пристаю к тебе, Шурочка? – Она подмигнула ему другим глазом.
Он махнул на неё рукой в безнадёжном жесте и быстро зашагал к дому. Но тут его опередил кот.
– Ты откуда взялся?! – вознегодовал Наполеонов. – Я-то думал, что ты в беседке остался!
Но кот уже был на крыльце и первым забежал в дом. Когда Мирослава и Шура зашли на кухню, Дон уже сидел на подоконнике и ел из своей миски куриную грудку, освобождённую от костей и разрезанную на кусочки заботливой рукой Мориса.
