– Девушка, не будьте так злопамятны! Я имел в виду полицию! И извинился!
– Извинение принимается, – улыбнулась она краешком губ. – Ответьте мне только на один вопрос.
– Весь во внимании, – заверил он её.
– У вас не возникло сомнения, что девушка, которая ждала убитого в тот вечер, совсем не та, которая приходила с мужчиной в другие вечера в ваш клуб?
– Нет, никаких сомнений у меня не возникло, – ответил он с недоумением, – почему, собственно, они должны были у меня возникнуть?
– Вы хорошо рассмотрели её лицо?
– Лицо? – переспросил он. – А чего там рассматривать? У современных девушек лица похожи на венецианские маски.
– В смысле?
– Какое хотят лицо, такое и нарисуют, сегодня одно, завтра другое.
– Не до такой же степени, – не согласилась Мирослава.
– И потом, наше освещение, как зеркало в комнате смеха, меняет лица.
– Значит, вы не уверены, что это была именно та девушка? – попыталась подвести итог Мирослава.
– Почему не уверен? Уверен! Волосы, фигура, голос.
– Голос?
– Ну да, до этого я слышал его, когда её кавалер спрашивал, чего ей заказать. А в тот вечер, о котором вы спрашиваете, она сама заказывала. И потом, – оживился он, – когда она уходила, я обратил внимание на её спину, бёдра, она виляла ими так же, как и до этого.
– Когда же вы, интересно, могли видеть до этого виляние её бёдер?
– Когда она со своим старичелло танцевала.
– Я так понимаю, что весь клуб не отрывал взгляда от этой пары.
– Так прикольно же, – смущённо пробормотал Савельев, – обычно такие пары к нам не заходят.
– Мальчики, – обратилась Мирослава к бармену и официанту одновременно, – я хочу, чтобы вы хорошенько взвесили все «за» и «против». Если вы не уверены на сто процентов в идентичности девушки, приходящей к вам с мужчиной и без него, то лучше не утверждать в категоричной форме, что это одна и та же девушка. Если вы ошибаетесь, то своим утверждением вводите следствие в заблуждение. А за ложные показания можно быть привлечённым к ответственности.
– Знаем, знаем, – замахали на неё руками и бармен, и официант. – Но только мы даже вообразить себе не можем, чтобы это были две разные девушки, – ответил за обоих Савельев.
– Ну что ж, будем считать, что ваше мнение услышано, – вздохнула недовольная Мирослава и распрощалась с парнями.
– Ты чего-нибудь понял? – спросил после её ухода Левашов.
– Откуда, – фыркнул Савельев. – Ясно только одно: у неё своя версия и она хочет подогнать под неё наши показания. А мы не поддались на её уловку.
– Но зачем ей это? – спросил Сергей.
– У них там, в полиции, свои игры в кошки-мышки, – уверенно ответил официант.
– Она не из полиции, – сказал бармен.
– То есть? – изумился Савельев.
– Она частный детектив из агентства «Мирослава». Я видел её удостоверение.
– Так она вроде сама Мирослава.
– Наверное, это её агентство, поэтому и назвала в честь себя.
– Молодец! Но тогда погоди, – Савельев почесал в затылке, – получается, что она роет под ту девчонку по заказу своего клиента?
– Да ничего не получается, – отмахнулся Левашов, – клиенту на фиг не нужна эта девчонка, ему скорее всего убийца этого папика нужен. Так что она просто ищет, цепляясь за каждую мелочь.
– И всё равно мне её визит не по нутру.
– Будем надеяться, что больше нам с ней встречаться не придётся.
– Будем, – не слишком оптимистично отозвался Савельев.
Глава 25
Выйдя из клуба, Мирослава направилась к своей машине. «Волга» безропотно дожидалась её на стоянке. Детектив подбросила ключи вверх и поймала их одной рукой. Второй раз подбрасывать не стала, зато представила, что они со звоном падают на асфальт. Червячок, нередко называемый здравым смыслом, нашёптывал монотонно: «Кто же это мог быть, кроме Люции Маковецкой, подумай сама». – «И вправду, кто это мог быть, если не она», – готова была согласиться и логика. И только неугомонная интуиция подбрасывала хворост в костёр сомнения, который пытались потушить все кому не лень, интуиция не давала костру погаснуть, превратиться в крохотный уголёк и заснуть под слоем золы, как под одеялом. Тихо, спокойно, никаких проблем. Однако желание успокоения идёт вразрез с принципом детективной работы: «Всё подвергать сомнению».
Постояв несколько минут неподвижно, Волгина забралась в салон и, ещё не трогая машину с места, набрала номер служебного телефона следователя.
– Следователь Наполеонов слушает, – отозвался друг детства.
– Шура, это я.
– Слышу. Что-то ты быстро соскучилась, подруга. Полдня не можешь без меня прожить.
– Не могу, – согласилась она, – давай встретимся в кафе «За углом».
– Верёвки ты из меня вьёшь, – проворчал он.
– Очень нужно.
– Ладно. Подъедешь, позвони.
Она так и сделала. Он пришёл спустя пятнадцать минут, хотя она приготовилась к более продолжительному ожиданию.
– Ну чего у тебя приключилось? – спросил он, шлёпаясь на стул.
– Есть будешь? – ответила Мирослава вопросом на вопрос.
– Буду, не зря же я притащился в кафе, – вздохнул Наполеонов.
Она подозвала официанта и, не советуясь со следователем, заказала обед. Его вкусы ей были давно и хорошо известны. Он довольным взглядом обвёл принесённые блюда и со вздохом проговорил:
– Если бы ты только кормила меня и не теребила постоянно, цены бы тебе не было. А то на моих нервных окончаниях уже огромные мозоли образовались.
– Ешь уж, горе моё луковое, – с улыбкой отозвалась на его причитания Мирослава.
– Никакое я не горе. Сама знаешь, что я подарок судьбы, то есть счастье. Вот скажи, чего бы ты без меня делала? – спросил он самодовольно.
– Сотрудничала бы с другим следователем, – выдала она истинную правду, от которой лицо Щуры вытянулось и позеленело.
– Злыдня, – проговорил он обиженно.
– Ладно, ладно, – поспешила она успокоить друга детства, – пошутила я, шуток не понимаешь.
– От твоих шуток я когда-нибудь коньки отброшу, – пригрозил он.
– Кушай, Шурочка, кушай, солнышко моё ненаглядное.
Он запыхтел от удовольствия совсем как маленький ёжик. А потом спохватился и спросил озабоченно:
– А ты чего не ешь?
– Я только что из «Рыжей ослицы», там и поела, – солгала она, чтобы лишний раз не нервировать друга.
– Тогда ладно, – кивнул он.
