– Дело в том, что пассажирка попросила высадить её возле дома вашей мамы.
– Знать ничего не знаю! – рявкнул Кузякин. – Вы полиция. Вы и разбирайтесь! А моя мать приехала ко мне за десять дней до своего отъезда в Кисловодск. Ей нужно было пройти обследования, сдать анализы. Вы что думаете, так легко попасть в санаторий, даже если из своего кармана платишь за него? Это вам не в дом отдыха съездить.
– Василий Леонидович! Я так рада это слышать!
– Что вы рады слышать? – растерялся от неожиданности Кузякин.
– Что ваша мама всё это время была у вас.
– Ну, – протянул он, не зная, что ответить.
– А ещё кто-нибудь её у вас видел?
– Конечно! Жена, дочь, тёща, две соседки.
– Соседки общались с вашей мамой?
– Они с ней почти каждый вечер в карты резались!
– Василий Леонидович! Я бы так хотела расцеловать вас!
– Чего? – спросил он.
– Спасибо вам большое! До свиданья!
– Эй! Погодите, – воскликнул он, – если вы хотите со мной целоваться, то приезжайте ко мне на работу. Мой офис на Прядильной двадцать семь.
– Всенепременно!
Отключив связь, Мирослава тотчас перезвонила Шуре, передала разговор с Кузякиным и посоветовала отправить эксперта в посёлок, чтобы он нашёл и снял отпечатки пальцев неизвестной пассажирки такси, прикоснувшейся к забору. Выслушивать вопли Наполеонова она не стала, отключилась и выключила мобильник.
– Итак, что мы имеем? – спросила она, повернувшись к Морису.
Он пожал плечами, долго молчал и только уже на въезде в их посёлок проговорил:
– Простите меня.
– За что? – удивилась она.
– Я был не прав.
– В чём?
– Что засомневался в вашей интуиции.
– Так пока же ничего до конца не ясно, – улыбнулась она ему ласково.
– Всё равно, – упрямо повторил он.
– Ладно, так и быть, я прощаю тебя, – рассмеялась она, – хотя каждый имеет право на ошибку и извиняться тут не за что. – По его лицу она поняла, что он с ней не согласен и продолжает корить себя. – Глупенький, – сказала она и чмокнула его в висок.
Глава 26
Целых четыре дня в доме детективов стояла умиротворяющая тишина. Если что-то и нарушало эту тишину, то только их голоса, шум ветра, залетающий с улицы, перешёптывание листьев в саду и пение птиц. У Мориса начало складываться такое впечатление, что Мирослава начисто забыла о деле. Она гуляла в саду, ласкала кота, читала, откровенно наслаждалась едой, приготовленной Морисом, играла с ним в теннис и просто нежилась, растянувшись в тени под яблоней или на солнышке на зелёной лужайке. Миндаугас недоумевал про себя, время от времени он поглядывал на неё с опасением, ожидая, что грянет гром. Но потом забывался и тоже предавался сладостной жизни сибарита. Но гром всё-таки грянул. На пятый день позвонил Наполеонов. Трубку взял Морис, но следователь сразу же попросил позвать Мирославу.
– Ты была права, – нехотя проговорил он, услышав её голос.
Мирослава включила громкую связь, чтобы Морис мог слышать их разговор:
– Наш сотрудник прибыл из Энской области. Эти Петушки оказались таким же захолустьем, как и те, что в Свердловской области, только в энских Петушках народ не вымер. Сотрудник показал старожилам фотографию Аниты, и они опознали в ней Анну Ерёмину. Родители её умерли. Воспитывала девочку тётка Лукерья Витальевна Гурова. И она, вероятно, взяла впоследствии фамилию и отчество тётки. На настоящий момент никаких родственников у Анны не осталось. Но соседи помнят, что у неё была подруга Люда Макова. Отзываются о ней, как о весьма способной девочке, неплохо училась в школе, играла в самодеятельном театральном кружке, была заводилой и крутила своей подругой, как хотела. Родители у неё пили. Когда она уезжала из села, они ещё были живы, теперь уже нет. Но жив брат Михаил Родионович Маков, нормальный работящий мужик. Женат, двое детей. Наш сотрудник поговорил с ним, и Михаил сообщил, что сестра не пишет ему и не звонит. Он пытался было искать её, но жена отсоветовала.
– Может, и правильно сделала, – обронила Мирослава.
– Я тоже так думаю, – вздохнул Наполеонов. – Маков по фотографии узнал в Люции свою сестру Людмилу.
– Получается, что Анита и Люция знакомы друг с другом с детства.
– Получается. Видать, девчонкам осточертела деревенская жизнь, и они сбежали в большой город за красивой жизнью. Скорее всего сбежали по отдельности.
– Не факт.
– Но они не общались друг с другом!
– Шур, а тебе не кажется, что они всё спланировали заранее?
– Ты имеешь в виду убийство Трифонова? – удивился он. – Но ведь в то время они даже не знали о его существовании!
– Думаю, что им неважно было, кого убивать, – тихо обронила Мирослава.
– Что значит неважно?!
– Помнишь фотографии Легкоступова с места преступления?
– Как я могу забыть работы величайшего художника современности? – с пафосом воскликнул Наполеонов.
Не обращая внимания на его иронию, Мирослава сказала:
– Если просто посмотреть на эти фотографии, то невольно создаётся впечатление, что Трифонова убили потому, что он богат. Помнишь золотой дождь над его телом?
– Помню! Но не улавливаю твою мысль. Ни одна из этих девиц не состоит в какой-либо секте, и вообще обе равнодушны к религии.
– Я и не говорила, что они состоят в секте. Тут дело в другом!
– Может, поделишься, в чём именно.
– Глобально, – ответила она, – в расслоении общества, а если по-простому, по пролетарски – грабь награбленное. Как сказал Стендаль устами раба Спендия в своём романе «Саламбо»: «…народ ненавидит богатых». Прошли века, но ничего или почти ничего не изменилось. Наверное, такова человеческая натура.
– Эко загнула, – хмыкнул Наполеонов и приуныл.
– Шур, ты уснул?
– Если бы. Думаю. Предъявить им нам нечего. Я хотел было обвинить их в подделке паспортов, но и тут пролетел мимо. Порылись мы в документах, обе девицы подавали в своё время заявления на смену имён и фамилий. Можно было бы прицепиться к свидетельствам о рождении, но их они скорее всего благополучно «потеряли».
– Предусмотрительные особы.
– Вот и я о том же. Что делать будем?
– Давай подумаем, а потом созвонимся, – предложила Мирослава.
– Думай, Чапай, думай! – напутствовал её Наполеонов и отключился.
– Может, установить за ними слежку? – предложил Морис. – Должны же они пересечься, хотя бы для того, чтобы поделить имущество Трифонова.
– Долго ждать придётся, – ответила Мирослава. – Делить богатство бизнесмена они станут только после получения Анитой наследства. Да и то, для дележа им вовсе необязательно пересекаться.
