– Валяй, – согласилась она.
Глава 28
Домой они вернулись только под утро. Прямо у ворот их встречал разгневанный кот.
– Солнышко, – бросилась к нему Мирослава, – прости, пожалуйста, так сложились обстоятельства.
Дон взмахнул своим пушистым хвостом и, приняв гордый независимый вид, зашагал к дому.
– По-моему, – шепнул Морис, – надо дать ему время для того, чтобы он остыл и пришёл в себя.
– Ты прав, – согласилась Мирослава.
– А меня нужно искупать, – вздохнул Морис.
– Ты говоришь так, как будто провёл время не в кабинете следователя, а в обезьяннике.
– Всё равно, – упрямо проговорил Миндаугас.
– Если хочешь, я готова тебе помочь. – В её глазах запрыгали озорные искорки.
– Спасибо за отзывчивость, – усмехнулся он в ответ, – но вынужден вас огорчить, я сам справлюсь.
– Что ж, придётся принимать душ одной, – сделала она вид, что страшно расстроилась, и тут же расхохоталась. Бессонная ночь никак не отразилась на ней. Скорее, наоборот, подняла настроение и влила новые силы.
После завтрака, который можно скорее назвать полдником, Мирослава улеглась спать и проспала до ужина. Дон, уже простивший к этому времени своей хозяйке её долгое отсутствие, спал рядом с ней. В отличие от этих двоих Морису удалось вздремнуть всего пару часов. Сначала ему казалось, что вот-вот позвонит Шура. Потом Миндаугас сообразил, что Наполеонов не позвонит им, пока окончательно не разберётся с этим делом.
После ужина Мирослава сказала:
– Жаль, что сегодня в город ехать уже поздно.
– А зачем вам в город? – удивился Миндаугас.
– Ты что, забыл, что я обещала Ивану и Никите привезти телефон?
– В общем-то, да, – признался он.
– А я никогда о своих обещаниях не забываю, – проговорила она нравоучительно, подражая голосу Шуры Наполеонова.
И вышло это у неё так забавно, что Морис рассмеялся и ответил:
– Так это вы им пообещали. А я лично ничего не обещал, так что с меня все взятки гладки.
– Всё тренируешься в употреблении русского фольклора, – поддразнила она его.
– А как же, – отозвался он, – втираюсь в доверие, хочу сойти за своего.
– И знаешь, у тебя это неплохо получается, – рассмеялась она и, став серьёзной, спросила: – Так ты едешь завтра со мной или нет?
– Еду. Вот думаю, надо им чего-нибудь домашнего отвезти.
– Чего это, интересно?
– Котлет, например, картошки тушёной, пирожков, сварю трёхлитровую банку компота.
– Слушай, Миндаугас, может, тебя пристроить на работу в какую-нибудь благотворительную организацию?
– Не надо, – проворчал он, – нас и тут хорошо кормят.
– Или ты всех кормишь, – хмыкнула Мирослава.
К Ивану и Никите они поехали, как и договорились, на следующий день и отыскали их в здании, предназначенном под снос. Мужички мирно спали валетом на старом матрасе, оставленном съехавшими жильцами на втором этаже дома.
– Просыпайтесь, сони, – громко сказала Мирослава, – встречайте гостей.
Первым проснулся Никита и долго тряс за плечо Ивана, прежде чем тот проснулся.
Волгина отдала Никите телефон:
– Вот, как обещала.
– Здорово, – обрадовался тот, – спасибо! Честно говоря, не ожидал.
– Не буду же я вас обманывать.
– Мало ли, – уклончиво отозвался он.
– Принимайте провизию, – между тем заявил Морис.
– Ой, что это?
– Вот эти два пакета, – Миндаугас отодвинул их в сторону, – разберёте потом. А вот эту сумку разгрузите сейчас, только осторожно. И пока всё горячее, садитесь есть.
Иван и Никита не заставили себя упрашивать, разгрузили сумку. В ней, кроме еды, оказались миски, половник и ложки.
– Живём, Ванятка! – радостно воскликнул Никита, разливая по мискам наваристый борщ с большими кусками мяса.
– Сто лет такой еды не ел, – отозвался Иван. И вскоре у обоих только за ушами трещало.
После первого и второго в виде гречневой каши с котлетами был душистый чай с ватрушками. Трёхлитровую банку компота из сухофруктов пока бережно разместили под окном.
– Вы давно бомжуете? – как бы вскользь спросила Мирослава.
– Я уже третий год, – вздохнул Никита. – Правда, сначала я спал в машине, а потом её пришлось продать.
– Как же вы оказались на улице?
– Это я так удачно женился, – усмехнулся Никита.
– Расскажите.
– Чего тут рассказывать – мне квартира после матери досталась, я женился на девчонке. Таней звали. Приехала из деревни, по общежитиям мыкалась. Я думал, что она мне будет хорошей женой, а она квартиру приватизировала на себя, меня на улицу выгнала.
– Чего же вы не судились с ней?
– Какое там судиться, она с участковым сошлась, и тот посоветовал мне уносить ноги подобру-поздорову. Я и унёс. Вернее, сел в свою старенькую машину и укатил. С горя запил. С работы меня попёрли. Машину продал, и вот теперь я здесь, – Никита обвёл рукой пространство комнаты, в которой они находились.
– А кем вы работали?
– Крановщиком.
– А вы, Иван?
– Я всего год скитаюсь. Работал учителем физкультуры, накостылял двум парням, что приставали к нашей молоденькой преподавательнице химии. А их папочки, как на грех, возьми и окажись шишками! Из школы меня попросили уйти. Жил я в родительской квартире с сестрой, её мужем и детьми. А тут нигде не работаю. Зять сказал, что я повис у них, как камень на шее, я и ушёл. Куда податься, не знаю. Так и оказался здесь.
– А вы это всё не сочинили? – прищурилась Мирослава.
– Так наши слова несложно проверить. Только зачем вам это?
Мирослава ничего не ответила. Посидев ещё часок в компании Никиты и Ивана, поговорив на посторонние темы, детективы распрощались с ними.
– Жалко мужиков, – сказал Морис, когда их машина отъехала от дома под снос.
– И не говори, – согласилась Мирослава.
Наполеонов позвонил через две недели, сообщил, что дело раскручивается. Взяли Аниту Трифонову, и она раскололась сразу. Зато Люция держалась чуть ли не до последнего. Пообещал, что подробнее расскажет потом.
– И на том спасибо, – сказала Мирослава.
– На чём на том? – удивился он.
– Что вообще соизволил позвонить.
– Тогда пожалуйста, – хмыкнул следователь и отключился.
Поступки Мирославы, с точки зрения Шуры, часто были необъяснимыми и непредсказуемыми. Он при любом удобном случае подтрунивал над её интуицией. К тому же раньше на вопрос, откуда она достаёт свои отгадки, она не моргнув глазом отвечала: «Из ноосферы». Кстати, это у Волгиных семейное, тётя Мирославы говорит, что оттуда она черпает свои стихи и прозу.
