– Молчу, молчу, – пробормотал Морис и приложил палец к губам. А потом отправился в кладовую, достал вентилятор, принёс его в гостиную и включил. Кот тотчас перестал махать хвостом, зажмурился от удовольствия и рухнул на бок рядом с хозяйкой. «Бедняга, – подумал Морис, – вот что любовь делает с любящим существом. А любимая хозяйка спит и даже не догадывается, на какие жертвы идёт ради неё её пушистый друг». Впрочем, о том, на какие жертвы ради неё идёт он, Морис, она тоже не догадывается.
Миндаугас поставил стул рядом с диваном и сел на него. И хотя он знал, что неприлично смотреть на спящего человека, Морису не хотелось отрывать от лица Мирославы глаз. Ведь когда она бодрствует, смотреть на неё безотрывно тем более непозволительно. Так хоть сейчас тайком украсть маленький кусочек сердечной радости.
Мирослава открыла глаза и улыбнулась.
– Простите, – смутился Морис.
Неожиданно в комнату ворвался Шура.
– Вы чего тут делаете? – спросил он подозрительно.
– Отдыхаем от жары и беседуем.
– А. Тогда я спою вам песню. Вот. – Он вытянул перед собой гитару.
– Спой, светик, не стыдись, – согласилась Мирослава.
Шура махнул на неё рукой, сел на стул и запел:
Не феминистская песня о счастливой розе
Божественная роза
Божественно цветёт,
И вопреки прогнозам
Зимы она не ждёт.
А если и случится
Мороз, то за окном
Пусть ветер постучится
Со снегом и дождём.
Но кто ему откроет?
А в комнате тепло.
Бояться ей не стоит;
Взяв под своё крыло,
Есть тот, кто защищает,
Заботится о ней.
И роза это знает.
Цвести не страшно ей!
Она в любви согрелась.
И пусть идут года.
Так всем бы нам хотелось
Наверное… Ведь да?
– Да! – в один голос произнесли детективы. И даже Дон чего-то промяукал.
Шура счастливо улыбнулся и подумал про себя: «Как хорошо, что у меня есть эти трое! И мама! Моя любимая ма».
