Крепость Орешек скрывалась из вида. Позади осталось беспокойное Ладожское озеро. Мы вошли в Неву и направлялись в Петербург, куда должны были прибыть рано утром.
Данила подошел неслышно, обнял меня сзади одной рукой.
– Послушай, – спросила я, не оборачиваясь. – А если это просто речной трамвайчик – тоже надо говорить «ходит»?
Проклятие по наследству
Глава 1
Замедлить пульс
– Ну как? – Я повернулась перед зеркалом, и серебристый подол платья послушно закрутился вокруг ног.
Ощущение было новым и непривычным – никогда раньше мне не приходилось носить юбки такой длины.
– Супер, – первым отозвался Никита.
Верить словам младшего братца не было оснований, поэтому я обратилась к более надежному источнику:
– Мам?
Та окинула меня придирчивым взглядом:
– Хорошо смотрится. Тебе очень идет. Главное, чтобы самой было удобно.
– А то запутаешься в подоле и свалишься на лестнице, даже не добравшись до бального зала, – немедленно встрял братец. – Или наступишь каблуком на юбку…
– Хватит каркать! – возмутилась я. – Мам, скажи ему!..
– Дети, не ссорьтесь, – привычно заметила она. – Рита, ты прекрасно выглядишь.
– Как Золушка, – вставил Никита с самым невинным видом.
На всякий случай я не стала уточнять, Золушка до встречи с феей или после – предполагая, что ответ может мне не понравиться. Кстати, каким образом фее удалось стать крестной? Христианство, кажется, против магии и колдовства…
– Стоило на один раз такое дорогое покупать! – продолжал злить меня братец.
– Почему на один? – вступилась мама. – Вдруг Рита в нем еще на выпускной пойдет.
Я сильно сомневалась, что это платье подойдет для выпускного – слишком открытое, – но спорить не стала.
– Все готовы? – в номер заглянул папа. – Такси уже подъехало.
Я тяжело вздохнула. Готовой я себя не чувствовала, но отступать было некуда.
– Аккуратней надевай сапоги и пальто, – забеспокоилась мама. – Чтобы ничего не порвать.
И она туда же! Неужели вся семья считает меня неуклюжим поросенком, не способным без приключений добраться до машины?
– Туфли не забудь, – подсказал братец. – Иначе придется сапог терять, а это гораздо сложнее.
Я решила не отвечать, чтобы не развивать тему. Почему он упорно сравнивает меня с Золушкой? Неужели обычно я похожа на замарашку и сегодня впервые в жизни оделась прилично?
Я понимала, конечно, что брат цепляет меня по давней привычке, укоренившейся у нас с раннего детства, но сейчас не ощущала в себе сил ни достойно парировать, ни перестать обращать внимание. Я пыталась сохранять спокойствие, но удавалось это откровенно плохо.
– Рита, ты идешь? – окликнул папа.
Я застегнула пальто и аккуратно накинула на голову капюшон, чтобы не помять прическу. Можно было дойти до машины и так, но погода в Питере стояла ужасная, полностью оправдывая все стереотипы: декабрь, а температура колеблется в районе нуля, дует жуткий ветер, постоянно идет то ли снег, то ли дождь. Атмосфера совсем не новогодняя, да и настроение тоже. Во что я ввязалась?
– Иду, – ответила я, бросая последний взгляд в зеркало.
С ума сойти, как я выгляжу – лицо перекошено, в глазах плещется страх. Хороша принцесса! Надо постараться успокоиться по дороге и навесить на физиономию более подходящее выражение. Нельзя же явиться на бал перепуганной Золушкой, которой по ошибке досталось чужое нарядное платье…
– Повеселись там, – напутствовала меня мама и проницательно заметила: – Ничего не бойся.
– Особенно призраков, – невозмутимо добавил братец. – Это же старинный особняк, мало ли кто там водится.
Я вздрогнула и закусила губу, рискуя испортить тщательно нанесенный макияж. Это было уже слишком. Зачем напоминать именно сейчас?
– Никита! – одернула его мама, и братец послушно замолчал.
– Ладно, сестрица Аленушка, – послушно поправился он. – Не забудь поцеловаться с принцем.
Я шагнула в его сторону, сжав кулак с такой силой, что ногти впились в ладонь. Брат попятился вглубь комнаты, и от немедленной расправы его спасло лишь замечание папы:
– Время ожидания истекает.
– Потом с тобой поговорю, – пообещала я и, попрощавшись с мамой, вышла из номера.
Погода нисколько не улучшилась, поэтому я поспешила юркнуть в машину, подобрав юбку, чтобы не провезти подолом по борту, ровным слоем покрытому дорожной грязью. Устроившись на сиденье, я посмотрела на ноги – сделала пару шагов, а сапоги уже забрызганы. Тяжело быть принцессой в зимнем Петербурге! Как с этой непростой ролью справлялись красавицы прошлых веков? Или в те времена дороги реагентами не посыпали?..
К счастью, по пути папа не донимал меня разговорами. Водитель тоже рулил молча, и мы мирно добрались, слушая тихую музыку по радио. Я разглядывала нарядно украшенный предновогодний город, стараясь отрешиться от любых мыслей, и, кажется, мне это удалось. Во всяком случае, когда впереди замелькали узнаваемые особняки сияющего огнями Невского проспекта, я только оживленнее закрутила головой, рассматривая праздничную иллюминацию. В центре мы ожидаемо попали в пробку, и новогодними видами я насладилась в полной мере.
Наконец такси свернуло на Большую Морскую улицу и притормозило возле дома под номером тридцать семь.
– Здесь? – обернулся к нам водитель.
Судя по схеме, указанной в приглашении, надо было пройти во внутренний двор, но туда вряд ли получилось бы проехать на машине, поэтому я кивнула.
– Подождите, пожалуйста, – попросил папа и следом за мной выбрался на улицу.
– Ну, пока, – заторопилась я, опасаясь очередных нравоучений. Уже достаточно наслушалась их от мамы и брата!
Но папа не разочаровал – он не стал ничего мне внушать, лишь кивнул:
– Заберу тебя утром, – и полез обратно в машину.
Я проводила медленно ползущее такси взглядом и повернулась к зданию. Узкие высокие окна, скульптура на фронтоне, состоявшая из нескольких фигур – каких именно, снизу было не разглядеть. Под ней между окон располагались ярусы декоративных колонн. Как же они называются, мы ведь недавно проходили по истории – пилястры, кажется?
Впрочем, хватит рассматривать архитектурные излишества, иначе меня совсем заметет, и от прически и макияжа ничего не останется. А на наведение неземной красоты потрачено немало времени и усилий!
«Соберись!» – привычно скомандовала я себе, но обычное продолжение «тряпка», учитывая обстоятельства, заменила на непривычное и будоражащее «принцесса». Хотя какая из меня принцесса? Самая настоящая Золушка, у которой нет знакомой феи… Как же все-таки колдунье разрешили стать крестной?
