Но снять кепку с Ланы оказалось невозможно. Мы тянули ее по очереди и вместе. Но безрезультатно.
— Ну, может, если ты сильно обрастешь — кепка сама свалится. — постарался я вселить в девушку оптимизм. — Будем надеяться, что эта красота не облучает мозг лучами смерти. А то…
Не знаю, кто тянул меня за язык. Ланино лицо сменило, как минимум, три выражения: удивленное, обиженное и возмущенное. Юмора она не поняла, бросила уничтожающий взгляд, сложила руки на груди и отвернулась. Ой, ну только не это!
От размышлений о том, как теперь загладить обиду, меня отвлек слабый скрип со стороны мембраны. Насторожившись, я пытался понять, что порождало такие звуки и на всякий случай, опустил прицел. Скрип усилился и завершился глухим стуком. Мембрана колыхнулась.
— Люк! — с отчаянием вскрикнула, враз забывшая разногласия, Землянка.
Я метнулся к люку. И что ж раньше не догадаться поставить в проем какую-либо штуковину?! Благо, в арсенале добра полно. Ан, нет, увлекся, забыл про осторожность. Теперь нас тут захлопнет. Не Лорг сожрет, так собственный организм с голодухи. Может, конечно, гранатами, дверь снесем. Правда, тогда у нас гостей будет как грязи.
Не теряя надежды, что люк просто прикрылся, я толкнул его сквозь мембрану. Руки, проскочив через мягкую стену, встретили неумолимо твердую поверхность. Я повернулся боком, уперся плечом в люк и поднажал. Люк не двигался. Мембрана слабо затрещала и по ней пошли маленькие голубые молнии. Лицо защекотало, а тело, даже сквозь комбинезон стало пощипывать. Через секунду мягкая стена угрожающе зазвенела, спружинила и вытолкнула меня.
Мне решила помочь встревоженная Лана. С размаху стукнув по мембране рукой, она вскрикнула:
— Ой, больно!
— Что с тобой? — испугавшись, схватил я ее за руку.
— Твердая! — простонала Землянка, вырывая руки и тряся ею. — Почему такая твердая?
— Не знаю, — обреченно вздохнул я.
Глава 27. Вход и выход
Если вас никогда не запирало в замкнутом пространстве, то вы меня не поймете. Сначала я не мог поверить, что это конец: мембрана странным образом превратилась в прочную твердую стену, из-за этого люк теперь недосягаем и выхода больше нет. Раньше хотя бы оставался путь назад, а теперь мы оказались закрыты наглухо и, возможно навсегда. В месте где полно оружия, но нет еды. Умирать так нелепо не хотелось.
Через минуту я понял, что вовсе не так уж слаб и беспомощен, как показалось. Разум уже мысленно просматривал все пособия по выживанию, которые майор Гвари заставлял учить наизусть. Теперь он выглядел пророком и мудрецом. Захотелось, вернувшись в Академию, поставить ему памятник, ну или хотя бы бюст. Да, просто руку пожать, за все, что он сделал!
Руки сами собой полезли в карманы, в поисках того, что могло в них остаться после обыска. В нагрудном нашелся недоеденный кусок пищевого концентрата. Уже хорошо, хотя и отвратительно мало, если разделить на двоих… Плохо, что воды нет совсем. В арсенале ее источники не предусмотрены. Так, пару-тройку дней протянем. А потом?
Подвинув кучу бронезащит на столе, я сел и крепко задумался: удастся ли взорвать люк всем имеющимся в хранилище традиционным боезапасом или придется сложить в кучу те подозрительные палки с шарами? И как не пострадать при этом самим в тесном помещении?
Лана в это время тихо и растерянно стояла рядом, стараясь не мешать моим размышлениям.
— Послушай, — вдруг произнесла она, — как ты думаешь, здесь должна быть нормальная дверь?
Нормальная? Ох, как же я не принял в расчет такую элементарщину? Просто же! Верхнюю дверь, через которую мы вошли, давно замуровали в стену и не использовали. Должны же рнуты как-то в арсенал попадать? Заброшенным он не выглядит, вооружение тут достаточно современное. Если только, по местной традиции, все через стены не ходят.
— Ты — права! — ответил я, слезая со стола и направляясь в дальний конец хранилища, который мы еще не исследовали. — Пошли, поищем настоящий вход.
Стоит ли говорить, что через некоторое время основная дверь, там и нашлась. Как и положено: основательная, лопритовая и с мощным замком на КАМЕодах. Взорвать такую даже саперу сложно, а замок голыми руками не вскрыть.
— Эх, без фитча не выйти! — печально констатировал я, в очередной раз пожалев об утраченном полифоне, где хранилось много полезного. Чертовы пришельцы, забрали его себе. И наборчик мой походный, с разъемами, тоже утащили! Ну, просто рук лишили, уроды!
Я стоял и злился про себя, заменяя нецензурные слова жестами.
— Какой сквозняк! — сообщила за моей спиной Лана и чихнула.
— Сквозняк? — удивило меня заявление.
Дверь разом отошла на второй план. У моей спутницы от пережитого начались галлюцинации? Поспешно развернувшись, я вгляделся в лицо девушки, но в ее глазах не было ни капли безумия. Они смотрели на меня с усталостью и надеждой.
В свете фонаря мерно плыли пылинки. Пылинки как пылинки, но только сейчас стало понятно, что двигаются они только в одном направлении — к нам.
— Оттуда дует, — указала пальцем в другой конец хранилища Лана, — Терпеть не могу сквозняки!
И снова чихнулаю
Пришлось вернуться обратно, на уровень люка и пройти немного дальше до стены. Остановившись там, я и вправду почувствовал легкое движение воздуха, которое до этого не замечал. Пылинки здесь летели веселее, особенно у самого пола. Во мне затеплилась надежда: неужели?
Разглядеть источник сквозняка мешали большие ящики с аккумуляторами для излучателей. Не уверен, что в другое время я решился бы снимать их в одиночку. Первые ряды удалось просто сдвинуть в сторону, но ящики с последнего штабеля все же пришлось снимать и переносить.
За последним ящиком открылось невероятное: в стене арсенала, у самого пола, чернела дыра диаметром чуть более полуметра.
Я едва не прослезился от радости. Вот это подарок! Как славно, что в местные оружейные склады кто-то пробирается окольными путями. Очевидно, что не рнуты. Но кто? Лаогед? Хорошо бы по дороге отсюда ни с кем не столкнуться.
— Полезу первый, — сообщил я девушке, — давай за мной.
Лана покорно кивнула. Я встал на четвереньки и заглянул в дыру. Фонарь осветил невероятно прямой и ровный проход с пыльными каменными стенами. Сойдет!
* * *
На пути к заветной свободе мы натерпелись: узкий проход страшно стеснял движения, многолетняя грязь на полу стремилась забиться в рукава и за воротник, поднятая мелкая пыль лезла в глаза и нос. Чихание было равносильно смерти.
Я сдерживался как мог, уговаривая себя тем, что до вожделенной свободы осталось не так много: в пяти метрах маячили пятна тусклого света. Лане сзади приходилось еще хуже. Периодически слышался сдавленный кашель.
«Уже скоро!» — мысленно говорил ей я. — «Потерпи немного!»
