Юридически и процедурно это верно. Но показания заключенных, иначе известных как тюремные информаторы или «стукачи», является одной из самых проблемных областей судебных доказательств. Брэндон Гарретт, выдающийся профессор права, ныне работающий в юридической школе Университета Дьюка, называет это одной из пяти распространенных причин неправомерных обвинительных приговоров наряду с ложными признаниями, бесполезной наукой, неэффективными советами и плохим судейством. Этот вопрос – обоюдоострый меч. Во многих случаях другие заключенные – единственные, кто мог услышать признание, если бы оно не было передано детективам. Но нельзя отрицать, что некоторые информаторы делают это, чтобы произвести благоприятное впечатление на власти в отношении их собственной правовой ситуации. Поэтому их показания почти всегда воспринимаются с некоторым недоверием, и присяжным бывает трудно отделить факт от корыстного изобретения. Каждый прокурор знает, что присяжные подвергнут такого рода свидетелей особому контролю.
Также без присутствия присяжных Шарп вскрыл ходатайство Франклина с просьбой запретить еврейским репортерам присутствовать в зале суда, потому что евреи, по его словам, контролируют средства массовой информации и ведут против него «кампанию лжи и клеветы». Среди его обвинений была и ссылка на то, что еврейские журналисты распространяют идею «расового равенства и другую коммунистическую пропаганду». Франклин не был глубоким мыслителем, но он, безусловно, был последовательным. Неудивительно, что судья Шарп отклонил его ходатайство.
В пятницу, 13 августа, обвинение закончило изложение своей версии после четырех дней показаний, и защита приступила к изложению своей в следующий понедельник. Франклин, как и обещал ранее, дал свои показания.
– Мистер Франклин, вы стреляли в Вернона Джордана? – спросил адвокат.
– Нет, я этого не делал, – заявил Франклин.
Далее адвокат спросил, где, если не в Форт-Уэйне, он находился с 28 по 29 мая 1980 года.
– Понятия не имею, – ответил Франклин.
Единственным другим свидетелем защиты был Кеннет Оуэнс, осужденный грабитель, совершивший ранее побег из тюрьмы. Оуэнс заявил, что он и Франклин подружились в Медицинском центре в Спрингфилде, где Фрэнк Суини пользовался дурной репутацией среди заключенных из-за своей нечестности. Я понял это так, что они не очень верили в то, что он сказал.
К полудню защита закончила изложение своих доводов.
В инструкциях присяжным 17 августа судья Шарп подтвердил, что они не только должны решить, стрелял ли Франклин в Джордана, но и что, если они это сделают, они также должны решить, стрелял ли Франклин в него с целью нарушить его гражданские права.
Присяжные удалились в 12:30 и совещались около восьми часов, прежде чем вернуться в зал суда. Секретарь суда зачитал приговор: не виновен. Франклин вскинул правую руку в знак победы и воскликнул:
– Вот так!
– Ваше решение, хотя и спорное, в спорном деле вполне соответствует закону и доказательствам, – сказал Шарп присяжным, выходившим из зала суда под охраной маршалов.
Уже на улице прокурор Дэниел Ринзел, который помогал Ковальски, сказал:
– Присяжные рассмотрели доказательства и приняли свое решение, и мы принимаем то, что они сделали.
Когда журналисты спросили, рассмотрит ли федеральное правительство другие способы судебного преследования Франклина, он ответил:
– Это дело закончено.
Вернон Джордан промолчал.
Через несколько мгновений после его победы судебные маршалы окружили Франклина и препроводили в федеральную тюрьму Марион – отбывать пожизненное заключение. Через двенадцать часов он снова оказался за стенами Марион.
Позже, когда судья Шарп отменил собственный приказ, запрещавший средствам массовой информации разговаривать с членами жюри, двое присяжных сказали репортерам, что большинство из них считали, что Франклин действительно стрелял в Джордана, но не смогли доказать это, равно как и утвердить мотив Франклина – лишить Джордана права пользоваться помещениями отеля «Мариотт». Один присяжный сказал, что они сочли достойными доверия показания Фрэнка Суини о высказываниях Франклина в тюрьме. Другой заметил, что он не поверил ничему из того, что сказал Роберт Эррера.
Как сообщила «Индианополис ньюс», «второй присяжный сказал, что обсуждение вопроса о виновности или невиновности сводилось к рассмотрению формулировки в обвинительном заключении о нарушениях гражданских прав».
– Это был единственный пункт, по которому мы разошлись. Если бы не это, думаю, его бы осудили, – сказал присяжный.
Глава 13
Через несколько дней после суда и приговора в Форт-Уэйне прокурор Индианаполиса Стивен Голдсмит сказал, что не видит большой пользы от попытки осудить Франклина за убийство Лео Уоткинса и Лоуренса Риза в январе 1980 года. Он сказал, что, если процесс все же состоится, ему придется вызвать кое-кого из тех свидетелей, которые только что выступали по делу Джордана. Его беспокоил вопрос достоверности показаний заключенных, и он также находился под влиянием Арнольда Дуэмлинга, объявившего, что у него нет достаточных доказательств, чтобы обвинить Франклина в покушении на убийство Джордана в суде штата. Таким образом, дело о покушении осталось открытым, и человек, который стрелял в него, мог все еще быть на свободе.
Для прокурора такое решение часто бывает трудным. Семья каждой жертвы убийства, с которой я когда-либо имел дело, жаждет справедливости для своего любимого. А это означает предъявление обвинения предполагаемому преступнику в конкретном преступлении. Того, что его осудили за похожее преступление против других, недостаточно, – я видел это собственными глазами в Атланте на процессе по делу убийцы детей, когда из тридцати убийств, совершенных Уэйном Уильямсом с 1979 по 1981 год, прокуратура выбрала один эпизод с двумя жертвами, сочтя этот вариант лучшим.
С другой стороны, ресурсы любой прокуратуры ограничены, и если предполагаемый убийца уже осужден в другом суде или юрисдикции и надолго лишен свободы, главе офиса нужно взвесить шансы: во-первых, новое судебное разбирательство потребует времени и энергии от сотрудников и может, несмотря на это, закончиться оправданием, а во-вторых, так ли уж важен еще один обвинительный приговор, который лишь удлинит и без того внушительный срок. Поощряемое к судебному преследованию самим президентом Джимми Картером федеральное правительство руководствовалось другим – для него было не так уж важно, на сколько лет обвинительный приговор увеличит время пребывания Франклина в тюрьме, федералы хотели вынести широко распропагандированное предупреждение всем, кто задумывался об убийстве еще одного афроамериканского лидера борьбы за гражданские права.
– Когда совершается громкое публичное преступление и правительство считает, что есть достаточно доказательств для судебного преследования, мы обязаны это сделать, – заявил прокурор Ринзель.
Была еще одна проблема. На протяжении многих лет преступления против афроамериканцев, особенно нарушающие их гражданские права, часто не расследовались и оставались безнаказанными. Для такого, как Франклин, было естественным думать, что определенные преступления – это праведные деяния, а не отвратительные акты. Во время нашего исследования личности убийцы мы отметили, что Джон Уилкс Бут ожидал, что после убийства Авраама Линкольна его провозгласят великим героем и спасителем Юга. Я подозревал, что нечто подобное, вероятно, происходило в голове у Франклина относительно Джордана.
