Специалисты-взрывники придерживались другого мнения. Изучив обломки, они обнаружили следы взрывчатки на том месте, где были половицы, и электрический провод для детонации взрывного устройства. Судя по всему, провод был подключен к розетке на внешней стене мотеля «Эйрпорт Инн», расположенного в полусотне метров от синагоги. Полицейский эксперт по взрывчатым веществам сказал, что бомба была «мощной и очень сложной». Проживающий неподалеку мужчина сказал, что, почувствовав тряску в доме, подумал, что разбился самолет.
Тем не менее, хотя прошло более шести лет, дело оставалось нераскрытым.
При обсуждении преступлений в Висконсине Франклин выказал знание взрывчатых веществ, приобретенные и отточенные, как и навыки грабителя банков, за время своей преступной карьеры, и перечислил случаи, когда использовал бомбы, чтобы попытаться убить людей.
«Это не очень сложно, – сказал Франклин. – Но если вы ничего не знаете о взрывчатке, то можете подорвать себя. Я заложил два десятка килограммов динамита прямо под синагогой и протянул по траве шнур к соседнему отелю. Потом, видя, что евреев в синагоге нет, сунул вилку в розетку и – БУМ! Она просто рассыпалась. Большая была новость. Собственно говоря, я читал об этом, когда был в Огайо».
Преступление попало в категорию нераскрытых, и дело ушло в архив Бюро контроля за оборотом алкоголя, табака и огнестрельного оружия (АТО), где и находится с тех пор. Возможно, поделившись этой историей с детективами из Мэдисона, Франклин стал разговорчивее, потому что через некоторое время снова позвонил в полицию. 29 февраля 1984 года, менее чем через две недели после Рейтера и Мела, в Мэрион, чтобы взять у него интервью, прибыли агент АТО Джордж Брэдли и инспектор полиции Чаттануги Чарльз Лав. Висконсинские следователи Пирсон и Смит будут следующими в очереди.
Начиная запись, они первым делом зачитали заключенному его права.
– Вы готовы сделать заявление без присутствия адвоката? – спросил Лав.
– Да.
– Это первое интервью будет касаться подрыва синагоги Бет Шолом.
– Верно.
Мотив признания оказался таким же, как и при покушении на Флинта – желание похвалиться, развеять скуку и, возможно, выразить что-то свое теперь, когда ему нечего было делать, кроме как думать о прошлой жизни.
Следователи тщательно спланировали разговор с Франклином: где он купил динамит и сколько; как наблюдал за синагогой ночью; как пробрался под здание с рюкзаком, в котором лежало больше двадцати килограммов водногелевой взрывчатки и пять палочек динамита; как искал электрическую розетку, чтобы взорвать динамит; как тянул электрический провод до ближайшего мотеля; и, наконец, как позвонил в синагогу, чтобы спросить, когда они «встречаются» следующий раз.
Он подтвердил все, что установили следователи.
– Я вернулся туда в тот день, который они назвали, и подключил еще один удлинитель, чтобы протянуть шнур до мотеля.
– Вы остались после взрыва, чтобы посмотреть на результат?
Лав показала Франклину фотографии синагоги после взрыва, в том числе сделанные с воздуха, и попросил идентифицировать окружающие здания. Франклин, казалось, с интересом рассматривал фото.
– Это сразу после? – спросил он.
– Верно, – ответил Лав.
– Ну и ну! И дерево тоже снесло, а? А домишко просто превратился в пыль.
Было заметно, что он определенно под впечатлением от собственной работы.
Эта сторона криминальной личности Франклина интересовала меня с точки зрения нашего анализа обоих методов работы – modus operandi и «почерка». Обычно средство убийства, это либо неотъемлемая часть «почерка», как удушение и психологическая пытка для Денниса Рейдера и физические пытки и террор для таких извращенных садистов, как Лоуренс Биттейкер и Рой Норрис, Леонард Лейк и Чарльз Нг, или М.О., как в случае с Тедом Качинским, изготавливавшим и рассылавшим свои бомбы. Другими словами, убийцы убивают наиболее удобными и привычными для них способами. Как правило, стрелок остается стрелком, бомбист остается бомбистом, а душитель – душителем. Менее серьезные преступления могут эволюционировать в более серьезные: вуайерист может стать насильником, так же как Дэвид Берковиц, к примеру, вырос от поджигателя до убийцы. Но обычно они стараются придерживаться предпочтительных форм насилия.
Франклин был другим. Его интересовал не сам по себе акт, но результаты, и средства он подбирал в зависимости от ситуации. В его случае решающее значение имел «почерк»: убийство афроамериканцев, евреев и тех, кто ассоциируется с ними. При этом M.O. мог меняться и адаптироваться. Что бы ни требовалось для успешного ограбления банка, он это делал, набираясь опыта, извлекая урок, чтобы сделать лучше в следующий раз; так же и бейсболист может изменить свою стойку или свинг, чтобы добиться лучшей результативности. Он начал свою миссию с того, что подорвал частный дом в Мэриленде и синагогу в Чаттануге, но, к его разочарованию, человеческих жертв ни в одном, ни в другом случае не было. Думаю, именно после этого он решил перейти к более прямым действиям. Лучше всего у него получалось стрелять из винтовки, потому что этот навык он развил до совершенства после травмы глаза в юности. Этим курсом он и пошел. По иронии судьбы этот правый экстремист-недоучка бессознательно принял лозунг, популяризированный такими левыми интеллектуалами, как Франц Фанон, Жан-Поль Сартр и Малькольм Икс: любыми необходимыми средствами.
– Как долго вы пробыли в Чаттануге, прежде чем взорвали синагогу? – спросил Лав.
– Э, сейчас посмотрим. Ну вообще-то я там был… купил взрывчатку, потом уехал ненадолго. А потом вернулся.
И тут, как ни странно, Франклин продолжил признанием в еще одном взрыве:
– Знаете, я после того, как купил взрывчатку в Чаттануге, поехал в Мэриленд и решил, пока я там, взорвать дом одного еврея.
– Так, чей дом в Мэриленде вы взорвали?
– Еврея по имени Моррис Амитай.
– А как вы его выбрали?
– Я тогда как раз читал «Вашингтон пост», и там писали об одном израильском лоббисте, который что-то там делал, понимаете… Места я знал, Роквилл и Силвер-Спринг, штат Мэриленд… сам жил там долго, представлял, где этот район. Ну вот… В общем, пошел туда, посмотрел его имя, проехал, знаете, мимо его дома. Он жил прямо на углу. Потом я вернулся туда однажды ночью и взорвал его.
За четыре дня до взрыва бомбы в Бет Шалом дом адвоката и исполнительного директора Комитета по связям с общественностью Америки и Израиля Морриса Дж. Амитая в районе Флауэр-Вэлли городка Роквилл, штат Мэриленд, тряхнуло взрывом. Двухуровневое строение было серьезно повреждено взрывом в 3:20 утра, и хотя Амитаю, его жене, Сибилле, двум их сыновьям и дочери удалось спастись и остаться невредимыми, они потеряли своего шестимесячного бигля Ринго, оставшегося на первом этаже. В ближайших домах были разбиты окна и оторван сайдинг.
– Не представляю, как кто-то выбрался оттуда живым, – прокомментировал взрыв пожарный.
