Кэрролл согласился приехать в тюрьму и через пять дней прибыл туда вместе с детективом Майком Матисом. Когда обритого наголо Франклина привели в комнату для свиданий, он увидел Матиса и попросил его выйти. Франклин сказал, что никогда раньше не говорил с Матисом и поэтому не доверяет ему. В интересах получения признания Матис согласился покинуть комнату.
«Я выполнял миссию: искал и уничтожал тех, кто нарушает расовую чистоту», – сказал Франклин, описывая слежку за парой. Он припарковал машину и укрылся в высокой траве, неподалеку от «Форд Мустанга» Хилтон 1974 года выпуска. Через десять минут молодые люди вышли из ресторана. Франклин прицелился и выстрелил из помпового ружья двенадцатого калибра. Пуля угодила Тэйтуму в грудь, разорвав сердце и легкое. Хилтон была ранена в правый бок.
«Если бы он не позвонил, дело, скорее всего, так и осталось бы нераскрытым, – цитирует Кэрролла агентство «Ассошиэйтед Пресс». – Он позвонил, чтобы сообщить, что это сделал он, а не чтобы сказать: «Послушайте, я сожалею, что сделал это».
Большое жюри присяжных обвинило Франклина в убийстве 1 марта 1996 года. Судья уголовного суда округа Гамильтон, штат Теннесси, назначил дату судебного разбирательства на следующий год, и Франклин отозвался таким комментарием: «Круто».
В прокуратуре же сказали, что на всякий случай будут искать еще дело, тянущее на смертный приговор.
Глава 19
Дожидаясь суда в Миссури, Франклин снова заговорил.
В ноябре 1995 года он признался корреспонденту «Сент-Луис пост-диспатч», что стрелял в Вернона Джордана, но не стал вдаваться в детали и больше ничего об этом не говорил. В апреле следующего года в интервью репортеру «Индианаполис стар» Джозефу Гелардену, опубликованном в воскресенье, 7 апреля 1996 года, он подробно рассказал о том, что сначала рассматривал возможность убийства лидера гражданских прав Джесси Джексона в Чикаго, но сосредоточился на Джордане, когда узнал, что тот будет выступать в Форт-Уэйне.
По его словам, в темноте он вовсе не был уверен, что у него на мушке Джордан, но в любом случае менять план он не стал, потому что цель была ясна: чернокожий мужчина с белой женщиной.
Кроме того, Франклин признался в убийстве двух афроамериканцев в Индианаполисе в январе 1980 года – Лоуренса Риза и Лео Томаса Уоткинса. «Мне нравится Индианаполис, – сказал Франклин. – Я провел там хорошее время. Копам не понравилось то, что я сделал, но время я там провел хорошо. Аллеи в Индианаполисе – мечта снайпера». Он сказал, что решил убить там во второй раз, так как не увидел в новостях никаких репортажей о первом убийстве. Тем самым он еще раз подтвердил, что, как и многие другие убийцы, следил за тем, что сообщали о его преступлениях телевидение и газеты.
После убийства Уоткинса оба дела наконец попали в новости. Только тогда он разобрал винтовку на части и разбросал их в разных местах.
В том же воскресном выпуске «Стар» Геларден опубликовал запись телефонного интервью, которое дал мне, пытаясь ответить на вопрос, что делает того или иного человека серийным убийцей. Он процитировал раздел «Руководства по классификации преступлений», в котором мы использовали Франклина в качестве примера для категории «Убийцы – политические экстремисты», а затем подробно изложил некоторые из моих идей о влиянии абьюзивного воспитания на определенные уязвимые типы личности.
«Франклин решил, что, став взрослым, он не будет обделен тем, чего ему не досталось в детстве, – процитировал меня Геларден. – Отсутствие внимания и вызванное им ощущение собственной ничтожности требовали особых мер для придания жизни значимости – оглашения его главной темы: очищение Америки. Франклин решил, что его послание будет воспринято всерьез, если будет написано кровью».
Когда репортеры связались с тремя присяжными по делу о нападении на Вернона Джордана и рассказали им о признании Франклина, те ответили, что не удивлены, но что федеральные прокуроры не представили достаточных доказательств, чтобы его можно было осудить, как говорится, «вне всяких разумных сомнений».
В дополнение к этим признаниям Франклин признался в преступлении, совершенном в Миссисипи, ответственность за которое взял на себя кто-то другой. Около 9:30 утра в воскресенье, 25 марта 1979 года, двое мужчин, мывших машины на автомойке самообслуживания в Джексоне, штат Миссисипи, обнаружили лежавший рядом с автомобилем труп афроамериканца, которого местная полиция идентифицировала как жившего неподалеку 25-летнего Джонни Нойеса. Он получил одну пулю в грудь, вероятно, когда мыл машину. Нойес был старшим из восьми детей, студентом Джексонского государственного университета, решившим пойти после колледжа обучаться на врача. Незадолго до того он развелся и имел двух маленьких дочерей.
Его мать, Эмма, поняла, что что-то не так, когда он не явился на обед в ее дом в Халландейле, примерно в девяноста милях от Джексона. Она приготовила сома, его любимое блюдо.
Ужасную новость ей сообщила по телефону проживающая в Джексоне сестра.
Полиция не смогла определить мотив; оружие не нашли; не было ни свидетелей, ни подозреваемых.
Дело оставалось открытым без каких-либо существенных зацепок вплоть до 1984 года, когда Генри Ли Лукас, 47-летний серийный убийца и бомж из Блэксбурга, штат Вирджиния, начал признаваться в сотнях убийств по всей стране, находясь в тюрьме Джорджтауна, штат Техас. Правоохранительные органы тут засуетились, спеша выяснить, не удастся ли закрыть какие-либо нераскрытые дела.
Одним из таких копов бы детектив из полиции Джексона Дэвид Фондрен. Он отправился в Техас допросить Лукаса, который взял на себя ответственность за три убийства в Джексоне, в том числе и убийство Нойеса. Лукас сказал, что заметил Нойеса, когда тот ехал по межштатной автомагистрали 20 в Миссисипи, где магистраль поворачивает неподалеку от пересечения 80-го шоссе и Вэлли-стрит, где расположена автомойка. Он сказал Фондрену, что застрелил его из «Магнума-357».
Когда Фондрен вернулся с этой информацией, история показалась вполне правдоподобной, и полиция получила огромный стимул для раскрытия убийства. Эмме Нойес сообщили, что дело вот-вот будет закрыто. Но чем глубже они вникали в суть, тем сомнительнее выглядела версия Лукаса. Фондрену удалось подтвердить, что в день убийства Лукас был в другом месте. Похоже, здесь вполне применима поговорка о «воровской чести», которую каждый понимает по-своему. Лукас – отец которого, как и у Франклина, был алкоголиком, в детстве серьезно повредил глаз в результате несчастного случая и большую часть жизни бродяжничал – вероятно, убил от трех до одиннадцати человек, хотя и утверждал, что более сотни. Судя по всему, мотивацией ему служило сочетание скуки и желание дурной славы, поскольку каких-либо других жизненных достижений у него не имелось. Франклин, человек столь же никчемный, хотя бы был честен, рассказывая о своих преступлениях. Факт остается фактом: добровольные признания являются в работе органов правопорядка обычным явлением, и отделять обоснованные утверждения от ложных – часть детективной работы. Вот почему так важно знать о подозреваемом как можно больше, чтобы быть в состоянии определить, насколько ему можно верить. Хотя Франклин, безусловно, обманывал систему и нередко отказывался от своих прежних заявлений, я никогда не слышал, чтобы он сознавался в преступлении, которое на самом деле совершил кто-то другой.
