Варий прищелкнул языком:
— Это уже давно не новость… Лигур-Аас… Не лучшее назначение. Дурная планета. С дурным ненадежным правителем. Только идиот мог отстроить там имперский военный завод.
Я усмехнулся:
— Все еще злишься, что к тебе не прислушались? Прошло двадцать лет.
Старик казался обиженным до глубины души:
— И я до сих пор так считаю.
В свое время Император не прислушался к нему. Впрочем, как и к моему отцу, и к де Во. Но именно Варий счел себя оскорбленным настолько, что подал в отставку. И благополучно засел в собственном доме. Впрочем, сейчас мне казалось, что это было скорее удобным предлогом.
Варий долго цедил кофе, унимая неприятные воспоминания.
— Когда ты уезжаешь?
— Дата еще не определена. Полагаю, не раньше, чем через пару месяцев.
Он кивнул:
— Я рад, что это последний визит. Здесь будет гораздо спокойнее.
— Желаешь мне покоя? — я даже усмехнулся.
— Добра.
Я кивнул, вздохнув:
— Знаю. Пожалуй, ты — единственный, кто мне его желает. Даже мой сын не входит в число моих доброжелателей.
— Не преувеличивай. Ты всегда был на хорошем счету и никогда не позорил наш высокий дом.
Я усмехнулся:
— Ни дурными привычками, ни порочащими связями…
Варий прикрыл пергаменные веки:
— Поэтому я надеюсь, что ты и впредь будешь поступать так, как подобает. Ведь я никогда не сомневался в тебе.
В такие моменты я чувствовал себя мальчишкой. Варий это умел. И тогда, и сейчас. Но я уже научился различать его уловки.
— Куда ты клонишь?
Он делано удивился, сверкнул хитрой улыбкой и снова присосался к кофе, глазея по сторонам. Вытянулся, отставил чашку. Даже привстал:
— Какие дивные волосы.
Я проследил его взгляд и увидел светлую макушку Лелии, гуляющей в саду. Вот теперь все встало на места, прояснив цель этого неожиданного визита. Не Невий и не назначение. Старика распирало любопытство. И его верные «уши», которые гарантированно были в моем доме, уже успели все старательно донести. Не скажу, что я был в восторге. Даже закурил, чтобы скрыть раздражение, потому что теперь я точно знал, с какими увещеваниями он явился.
— И как давно тебе известно?
Он просиял:
— Конечно, недавно. Думаешь, я бы усидел? — Он вновь приподнялся, лицо вытянулось: — Это она? Ведь так?
Мне оставалось только кивнуть.
— Позови ее, пусть подойдет.
— Зачем?
Он удивленно поднял брови:
— Я посмотрю. Хотя даже отсюда вижу, что девка чудо, как хороша. У нее будет красивый ребенок.
Я кивнул, но визит Вария уже не радовал:
— Это лишнее, дядя. Тебе ни к чему смотреть на нее.
Старик изумленно вытаращился:
— Вот как… что ж, я тебя понимаю. Самыми дорогими вещами мы не всегда охотно хвалимся. Даже самым близким. Пока они настолько… дороги… — Он кивнул, вновь многозначительно прикрыл веки: — Понимаю… и даже прощу.
— Я рад встретить понимание.
— Полагаю, я уже должен заняться поиском фиктивной супруги. Время неумолимо. Этот вопрос безотлагательнее брака твоего сына.
Я затянулся, выпустил струю дыма, выдерживая паузу:
— Думаю, пока слишком рано беспокоиться.
— Лучше все подготовить заранее.
— Пока я нахожу это лишним.
Варий внимательно смотрел на меня. Видел насквозь, чуял, предугадывал. Я знал это. И знал, что он скажет сейчас.
— Не Невий тебя останавливает… Она хороша, Квинт. Но, как бы ни была она хороша, ты не должен терять голову. Это рабыня. И останется рабыней. — Он кивнул: — Но я спокоен, потому что понимаю: когда она наскучит, ты взглянешь на свои теперешние слабости совсем иначе.
Самым разумным было просто согласиться. Формальность, которая на данный момент устроит нас обоих.
— Конечно. Ты, как всегда, прав, Варий. Как только я сочту нужным, попрошу об услуге сам. И ты все устроишь.
Глава 25
Гаар все время твердила, что я должна быть очень осторожной. Она возложила на себя труд опекать меня, хоть этого никто и не требовал до такой степени. Ходила по дворцу, вынюхивала, выслушивала. Но ничего не находила. Она лишь уверилась в том, что никто не знал о беременности. Все завидовали моему возвышению, как они это называли, но не понимали истинной причины. Банальная зависть… это было неизбежным, но таким естественным. Многие видели, как часто я ходила в покои господина и сколько времени проводила там. Я с замиранием сердца ждала того момента, когда скрывать больше не представится возможным.
Гаар тоже завидовали. Считали, что та отлынивает от работы. Но вечерами она все равно должна была возвращаться в тотус — ночевать в моих комнатах ей не разрешили. Паук сказал, что это недопустимо, и помощь мне никак не избавляет ее от работ по дому. Со мной оставалась только Мира. А мне теперь было совсем не уютно без Гаар. Без нее я не чувствовала себя спокойно. Мне было хорошо без нее лишь в одном случае — когда я была со своим господином, в его покоях. Как сейчас.
Его рука лежала на моей груди приятной тяжестью. Я накрыла широкую ладонь своей, казавшейся сейчас такой маленькой и хрупкой. Поглаживала. Улыбнулась, вспомнив строчку стихотворения:
— Слиянью душ слиянье рук подобно…
Квинт приподнялся и с интересом заглянул мне в лицо:
— Ты знаешь Тита Моэнса?
Он впрямь был удивлен. Но это удивление вдруг остро напомнило о том, что я лишь рабыня, которой не положено знать стихов. Я видела и тех, кто был совсем неграмотен. Стихи — это роскошь.
— Да, мой господин. Я часто читала Моэнса Нику Сверту и маме. Они… любили. И я… любила. Я знаю наизусть почти все его стихи.
Он провел тыльной стороной ладони по моей щеке:
— Тебе не хватает книг?
Я тянулась за пальцами, хранившими запах табака:
— Порой. Когда я не с вами.
— Ты можешь ходить в мою библиотеку и брать то, что пожелаешь.
Я не верила своим ушам. Обрадовалась настолько, что в груди пожаром распустился фейерверк.
— Благодарю, мой господин.
Я порывисто потянулась, поймала его губы и целовала так, будто хотела задохнуться, чувствуя, как в животе вновь завязывается узлом.
Он отстранился, навис надо мной. Я плавилась под тяжелым взглядом, мечтая лишь о том, чтобы мы продолжили. В этот миг ничто не имело большего значения.
