Мне кажется, я все еще пахну сексом. Пахну Адамом.
— Скажи хоть что-нибудь, Принцесса, а то я подумываю пристегнуть тебе руки к кровати, чтобы ты меня во сне подушкой не задушила.
Непонимающе хлопаю ресницами.
— Я не особенно спрашивал твоего согласия на анальный секс.
Я смеюсь от этого слегка виноватого выражения на лице Адама.
Обвиваю руками его шею, не обращаю внимания на развязавшийся узел на полотенце, которое в итоге благополучно соскальзывает с влажного тела.
— Мне все понравилось, — выдыхаю ему в губы, целую без всякого стеснения, просто потому что хочется.
— Ты переезжаешь ко мне, — безапелляционно заявляет, собственнически тискает мои ягодицы.
— Я подумаю, — трусь носом о его шею, слизываю капли воды и дорожки, которые они оставляют.
— Это был не вопрос, Принцесса.
— Мы практически ничего не знаем друг о друге…
— Впереди целая ночь, уж как-нибудь разберемся.
И мы действительно разговариваем до рассвета. Адаму нравится перебирать мои волосы, когда я лежу головой у него на коленях, а мне нравятся мои мурашки, когда он кладет ладонь на мой живот и дразнит, иногда заходя пальцами ниже.
Он рассказывает мне о своем детстве, о том, как сбежал из дома, когда ему надоело быть белой вороной.
Адам в шутку честно признается, что не сможет купить мне замок, а я забираюсь на него сверху и бормочу что-то про шалаш с обязательным наличием горячей воды.
Я кошусь в сторону подушки, когда речь заходит о бывших, и одному невозможному мужчине все-таки достается по голове, когда он специально показательно начинает загибать пальцы по третьему кругу, называя женские имена.
И еще раз достается, после того как я узнаю о том, что одна даже прилетела сюда за Адамом. И — это бесит больше всего! — он поселил ее в гостинице, а не пнул под задницу.
Просыпаюсь я где-то в обед. Перекатываюсь на другой бок, закрыв глаза обратно, вслепую шарю по противоположной половине кровати. Хочу найти там Адама.
Только вот вместо этого рука нащупывает ворох какого-то непонятного кружева.
Никогда бы не подумала, что коллекцию новых трусов самых разных фасонов сочту куда романтичнее банального букета.
А тут еще и записка, от которой я в голос смеюсь:
«Я же не могу позволить своей Принцессе ходить с голой задницей или в чужих трусах. Об остальном гардеробе поговорим позже, пока можешь воровать мои футболки».
Тридцать восьмая глава. Адам
Я никогда не думал, что буду жить с женщиной.
Тем более не думал, что мне это будет нравиться.
Но с Евой как-то все настолько легко, что мне ни разу за две недели не приходила в голову мысль бросить все и укатить обратно в свою в общем-то неплохую жизнь.
Принцесса все-таки забрала документы. Я предлагал попробовать зайти через моего старика, но она напрочь отказалась от идеи обратиться к моему деду. Она вообще попросила ему пока не рассказывать о нас — надеялась, что через время он забудет о том, что как-то уже видел ее с братцем.
С паспортом пока были сложности, так что моя маленькая нелегалка постоянно нервничала и пыталась достучаться до отца. Стабильно ревела, когда ее папаша скидывал звонки, и я тащил Принцессу в кровать, успокаивая полюбившимся ей способом. Языком между ног.
Не слишком эстетичное сравнение, но мы реально трахались как кролики. Перепробовали все поверхности в квартире, несколько раз осквернили лифт и заднее сиденье арендованной тачки, когда я забирал Еву с работы.
Подружка пристроила ее администратором в ветеринарку с посменной оплатой, и теперь Принцесса постоянно порывалась заплатить за продукты или, прости Господи, поделить коммуналку.
Я вообще-то был бы не против, повисни она на моей шее. Карты подбрасывал, наличку в руки пихал.
Не хочу, говорит, чтобы ты считал меня меркантильной.
А мне, может, в кайф, когда она мои деньги тратит? Я их так-то солить и в банки закатывать не собираюсь.
— Ты какие сроки этому на бэхе сказал?
— Два-три дня. Алька у него телефон взяла — позвонит, как сделаем, — отвечаю, стирая с рук машинное масло.
В сервис к мужикам напросился прошлое повспоминать, пока Ева своим клиентам с собачками улыбается по восемь часов в день. За ремонтом хоть обмозговать спокойно могу, что дальше делать.
Предлагать Принцессе переезд — при условии, что язык она не знает — или продавать все к чертям и начинать как-то крутиться здесь. Антоха предлагает в клуб вкинуть. Не в его бордель, а в обычный.
Вложить на пару в равных долях, сделать все под себя и грести потом бабки. Ветка перспективная, денежная. Отбивается на раз при грамотном подходе.
А там, может, крутануться и в мастерские влить. Расширить сеть вместе с мужиками, сделать ставку на качество и честность. Не драть по десять штук за пару винтиков, а рассказывать владельцам о реальных проблемах. Там уже и народная реклама попрет.
— Ладно, мужики. Погнал я. Моя через полчаса заканчивает, — бросаю тряпку, стягиваю грязную футболку, отправляя ее следом.
— Под каблук-то давно попал, Ад? — Макс лыбится во всю харю, я молча наблюдаю за тем, как к нему подкрадывается Аля.
О, а вот и прилетело.
— Ты чего дерешься, мелкая? — потирает ушибленное плечо, строит из себя обиженку.
— В том, что мужчина заботится о своей женщине, нет ничего плохого. Не слушай этого придурка, — это уже мне, даже большие пальцы показывает. — Передавай Еве привет от меня.
О мотоцикле пока пришлось забыть. Ребра ныли, так что все эти две недели я катаюсь на машине и жду, когда у меня там уже все нормально будет.
В клинике на меня сначала нападает какой-то бешеный хрюкающий мопс, потом шипят сразу с двух сторон, и только после этих испытания я оказываюсь у стойки администратора, где моя Принцесса торчит в сексуальном таком халатике.
Пару раз она его и дома носила. Недолго правда, минуты две. Потом он вместе с нижним бельем летел на пол, а Ева летела на кровать.
— Как день, Принцесса?
Она не совсем естественно выворачивает руку, и я вижу на предплечье довольно глубокие длинные царапины.
— Это что за дерьмо? — притягиваю ее руку к себе как-то на автомате, поглаживаю запястье пальцами и скольжу взглядом по этому шедевру.
Дома, блять, запру — пусть себе какого-нибудь виртуального кота заводит и его лечит.
Или меня. Только в халатике покороче. Так и быть, мяукну пару раз для вида.
— У нас сегодня был беспокойный пациент, а Ира отошла на обед. Но ты не волнуйся, он домашний, привитый… — пытается оправдаться, но я ее перебиваю.
