— Упрямая мокрая девочка, — слишком искушающе урчит мне на ухо, оставляя языком холодящий след на коже. — Отпусти себя. Ты же хочешь, чтобы я продолжил.
У меня внутри противоречие — одна часть меня хочет молить о продолжении и уверена, что это получится делать лишь стонами, а вторая…
Вторая настойчиво глушит нарастающее с каждым новым прикосновением томление внизу живота и кричит о том, что трофеев в виде белья на сегодня достаточно и становиться одним из этой коллекции — идея, которую нужно задушить собственными руками.
— Держись от меня подальше! — едва хватает сил оттолкнуть его. Наверное, он все-таки позволяет это сделать, потому что вместо мышц в теле у меня сейчас хлипкая вата.
Я срываюсь с места, пользуясь заминкой ошарашенного моим поведением мужчины, и быстро прикладываю на ходу вытянутую из-под кромки чулка карту к считывателю.
Раздается писк, я больше не заперта наедине с демоном из преисподней.
Меня никто не останавливает, когда я сбегаю. Если бы у охранников возникли какие-то вопросы, я бы сдала свою подругу, лишь бы меня выпустили из этого жуткого места, в которое, надеюсь, мне никогда не придется возвращаться.
Дверь в своей квартире я запираю на все замки и наивно закидываю связку ключей на самый высокий шкаф, потому что даже под холодными струями в душе я не могу избавиться от ощущения, что тот таинственный мужчина из клуба обязательно меня догонит.
Седьмая глава. Ева
— Ну прости, дорогая. Я не думала, что так все получится.
Ксю пыталась с порога подмазаться ко мне тортиком и моим любимым сливочным ликером, но я стойко держала оборону и пытала ее нахмуренным взглядом.
У меня до сих пор сердце бьется так сильно, что я могу чувствовать каждый удар.
— Ты вообще не думала, когда меня об этом просила. Как я вообще могла повестись на это… Где я и где секс… Клуб, я имею в виду, — бурчу, но это скорее в качестве наказания, потому что в душе подругу я простила уже после первого кусочка фруктово-муссовой радости.
— Зря на себя наговариваешь. Думаю, у тебя бы все получилось, захоти ты сделать карьеру в этой сфере…
— Где я наговариваю? Мне прямо об этом говорили. Так ладно бы один — их двое было, экспертов этих. Я, официально, стерва без чувств.
Несколько раз я пробовала построить какое-то подобие отношений, но они заканчивались очень быстро. Я не хотела, чтобы мне засовывали язык в рот после пары свиданий, а кандидаты в потенциальные парни называли меня холодной.
А вот мой вчерашний Адам, мне кажется, с этим поспорил бы. Может, поэтому меня так тянет к этому мужчине, который своими прикосновениями сумел разбудить что-то внутри меня. Что-то чувственное и ранее неизведанное.
С ним я бы хотела зайти дальше.
И язык его совсем не чувствовался противно. Даже наоборот как-то. Волнующе…
— Ладно, Ев, если хочешь считать себя ледышкой — дело твое, но я все равно твердо уверена, что тебе просто нужен правильный мужчина. Твой.
Подробностей я Ксюше не рассказала. Захотелось сохранить это только для себя.
Она была уверена, что я со всем справилась, пусть и не на твердую пятерку. У меня была надежда, что мужчина не побежит жаловаться начальнику подруги «на нее» — все-таки мы не в детском саду, где за каждый даже легкий удар лопаткой поднимают вой, и он вроде казался довольным, когда я лишила себя белья и оставила часть безумно дорогого комплекта ему на память.
— Правильные мужчины на дороге не валяются, — скрыть грусть в голосе от Ксю не удалось, потому что резко в голову влезли воспоминания о недавно законченных отношениях, в конце которых меня обвинили во фригидности, зажатости и вообще, кажется, во всех смертных грехах. — И кто мне говорит о мужчинах? Ты? Тебя подменили инопланетяне и вместо моей Ксю сейчас здесь сидит хорошо замаскированный гуманоид, у которого зеленая кожа под слоем тонального крема?
— Я же тебе не о любви вещаю. Хороший качественный секс еще никому не вредил. А некоторые врачи вообще говорят, что он необходим каждой женщиной. Хотя бы для здоровья. Ну, чтобы проблем с ним было меньше…
В голову опять лезет Адам.
Вспоминаю свои ощущения рядом с ним.
Меня еще никогда так не целовали. Раньше все казалось каким-то отвратительно слюнявым, а вчерашним вечером я терялась в этих поцелуях и не хотела, чтобы они заканчивались.
Что там говорила Ксю? Правильный мужчина?
Он на сто один процент был правильным для меня.
— На моей кухне разговаривают о приличных вещах. Как там твоя мама? — отрываю Ксю от ее лекции, и она начинает рассказывать о не слишком удачной встрече с Екатериной Петровной.
В доме у подруги теперь стерильная чистота, холодильник забит правильными продуктами, а все стратегические винные запасы Ксеньки скрасили вечер компании дворовых школьников, которые не побрезговали бутылками на лавочке.
Как же Ксю бесилась, когда во всех красках описывала мне расточительство коллекции в несколько десятков тысяч. Я так и не уловила, рублей или это было в валюте. Мама ее точно была бы в шоке, узнай она о настоящей стоимости.
На следующий день в аудитории на скучной лекции я исписала все поля тетради одним единственным именем в разных вариациях почерка, так что в конце занятий пришлось вырывать добрую часть листков — лекции с которых я предварительно сфотографировала — чтобы ничего не напоминало мне о дрожащих коленях.
— Ева! — меня окликают сзади. — Доченька, ты ведь уже освободилась? Уделишь мне время?
— Мам? Что ты здесь делаешь? — мое удивление было вполне оправданным, потому что раньше мама не встречала меня после учебы. — Что-то случилось?
— Нет, конечно нет. Я просто была неподалеку и решила заглянуть к тебе, соскучилась очень по своей девочке. Мы не виделись целую вечность, — шесть дней, если точнее. И это не самый продолжительный срок. — Посидим где-нибудь? У меня сегодня больше нет никаких дел, я была бы рада провести время с дочерью.
Странно.
Обычно по будням мама пропадает в каком-нибудь спа-комплексе, а потом звонит мне глубоким вечером и жалуется на усталость. А когда я иронично спрашиваю, где же она успела устать, на массаже или под очередным обертыванием, смеется и называет меня «маленькой дурочкой», которая лет через десять узнает, что поддерживать статус привлекательной женщины — тяжелая работа.
Лет через десять мне будет тридцать, и максимум, который я введу в свой привычный неизменный комплекс уходовых процедур — увлажняющий крем каждый день, а не когда мозг решил напомнить о купленных баночках. Мне, наверное, придется отбиваться от советов матери, потому что свое маниакальное омоложение она, кажется, начала еще раньше.
Я не готова тратить свою жизнь на то, чтобы мне ежедневно разглаживали морщины и кололи всякую дрянь для предотвращения новых.
